Беглар Амирджан. Воспоминание о выдающемся оперном певце.

      Я родился в Тбилиси в большом «доме-колодце», в котором во внутренний двор были обращены балконы всех квартир этого дома. Населявшие его семьи были разных национальностей, преимущественно – грузины (например — Тогонидзе, Хучуа, Сванишвили), русские (Андроновы, Петровы), армяне  (Мурадян, Сафаровы); по одной семье были представлены греки (Евангулиди), азербайджанцы (Ибрагим-задэ), евреи (Олевские), латыши (Педаяс).

       Наша семья жила на первом этаже, а прямо над нами – на втором этаже, жил далеко немолодой   учитель музыки и вокала, интеллигентнейший Беглар Богданович Амирджан. Я постоянно слышал как он играет на фортепиано и как под его аккомпанемент «распевались» будущие камерные и оперные певцы и певицы. 

     Он обладал представительной внешностью, был всегда «с иголочки» одет (неизменная «бабочка» и декоративный платок в верхнем карманчике пиджака). Встречая кого-либо из соседей, он первым приветствовал их с доброжелательной улыбкой. Владел многими языками, одинаково свободно объяснял ученикам тайны вокального искусства по-русски, грузински и армянски, пересыпая свою речь итальянскими, французскими и немецкими терминами.

     И сам «дядя Беглар» как мы, дворовые дети, его называли, и супруга его, Мария Оганезовна, были очень общительными  и приветливыми людьми. Обострённо любили детей (быть может потому, что своих не имели). 

   Я любил наведываться к ним и разглядывать развешанные по стенам небольшой 

(двухкомнатной) квартиры прекрасные по качеству фото-снимки дяди Беглара в различных оперных ролях. А ещё – просматривать альбомы с такими же снимками, но меньшей величины.Так произошло моё приобщение к большой опере, превратившее меня в последующие годы в поклонника оперного искусства. А повзрослев, я стал завсегдатаем тбилисского академического оперного театра, в котором когда-то дебютировал сам Фёдор Иванович Шаляпин, считавший что сценическим своим рождением он обязан Тифлису (так до 1936 года именовался Тбилиси.

   Удивительно, но этот  обаятельный интеллигент родился в далеко неинтеллигентной и малообразованной семье простого тифлисского ремесленника. Видимо, как и Осип Эмильевич Мандельштам, он испытывал тоску по мировой культуре и, будучи волевым человеком, очень старался вскарабкаться на вершины этой самой культуры. Помогли ему, конечно, и дарованные природой абсолютный слух, и и прекрасный звучный голос (баритон).

         Я полагаю, что его смело можно было отнести к людям, о которых англичане говорят «Сэлф мэйд мэн» – то есть, «человек, сделавший себя сам», разумеется, – не без участия квалифицированных наставников. Но главное – всё-таки целеустремлённость, трудолюбие и терпение на пути к достижению  намеченной цели.

    Из его рассказов и аккуратно размещённых в альбоме фотоснимков с датами и уточняющими сведениями я узнал, что он, окончив в 17 лет духовную семинарию (а в ней обучали и пению тоже) стал петь в хоре одного из тифлисских храмов. Его голос настолько отличался от остальных хористов, что он счёл для себя возможным выступать на скромных подмостках с концертами. В его репертуаре были лишь народные песни  и духовные песнопения. Продолжал он постижения и усвоения выступать и в церковном хоре, но уже в качестве его руководителя. Ему посоветовали ехать в Санкт-Петербург для совершенствования богатых природных данных. После первого же прослушивания его приняли в Императорскую консерваторию. С ним занимались опытные педагоги Габель и Эверди.

    По окончании этого учебного заведения он был направлен для постижения манеры пения «Бель Канто» в Италию. Четыре года потребовалось преподавателям Миланской консерватории для того, чтобы их питомец в совершенстве овладел искусством Бель Канто. Его учитель Ронкони дал 26-летнему тбилисцу добро на выступление в Венецианской опере в партии Валентина в опере Гуно «Фауст». Так началось покорение Амирджаном оперных подмостков Генуи, Турина и наконец – непревзойдённого Миланского «Ла Скала».

На следующий год Беглар в составе труппы итальянских оперных певцов выступал в Москве – в театре «Новый Эрмитаж».

 В следующем году он стал солистом Большого театра, в котором в течение четырёх лет исполнял главные роли – Мефистофеля в «Фаусте», Фигаро в «Севильском цирюльнике», Ивана Грозного в «Псковитянке», Бориса Годунова, Князя Игоря и Риголетто  в одноименных операх, Эскамильо в «Кармен», Марселя в «Богеме», Амонасро в «Аиде», Вольфрама в «Тангейзере» Вагнера и других. Всего на его счету – 50 оперных партий.

    После Большого, Амирджан выступал в оперных театрах Одессы, Нижнего Новгорода (здесь он пел в «Князе Игоре» Бородина вместе с самим Шаляпиным), Ростова-на-Дону, Казани, Астрахани, Тифлиса, Перми и Иркутска.

     В возрасте 33-х лет снова выступал в Москве (на протяжении двух лет), затем в Петербурге – целых 12 лет, где и завершил карьеру оперного певца. 

    Время было непростое. Россия вышла из Мировой войны. Прогремели Февральская и Октябрьская революции. В Москве и Петрограде стало голодно и холодно. Шла немилосердная Гражданская война.

      Амирджан, подобно Шаляпину, мог уехать заграницу и жить там припеваючи. Но он предпочёл вернулся в родной Тифлис. Возвращение на «малую родину» совпало с ликвидацией независимости Грузии и насильственной её советизацией. Беглар Богданович был человеком, очень далёким от политики. Видимо, именно  этим  можно объяснить, что репрессивный аппарат новой власти обошёл его – солиста Императорских театров – стороной.

      Амирджан занялся преподавательской деятельностью. Основал школу оперного пения, в которой вёл курс вокала и одновременно нёс функции директора. Через пять лет он почувствовал, что руководить школой стало уже не по силам. И он добровольно передал пост директора другому человеку. Педагогическую деятельность продолжил. С учениками чаще занимался в своей квартире, за любимым роялем фирмы «Бехштейн». Звуки его (через выходящие на улицу окна) слышны были жителям всей округи. Амипджана знал и очень уважал весь наш район.

     Беглар Богданович ушёл из жизни в возрасте 69 лет. Не только все жильцы нашего большого дома, но и всего района в сопровождении многочисленных его учеников провожали его в последний путь. 

       Он заслуживает того, чтоб не дать Реке Забвения поглотить память о нём,  и чтобы он был помянут добрым словом, тем более, что Большой театр готовит выпустить сборник о выдающихся подвижниках его сцены. Беглар Амирджан, несомненно, был одним из таких подвижников.

______________________________

©  Цверианишвили Герман Константинович

 

Амирджан Беглар Богданович – артист оперы, камерный певец, лирико-драматический тенор, педагог. Настоящая фамилия Амирджаньянц, настоящее отчество — Аствацатурович. Родился 2(14) июля 1868 в Тифлисе. В 1885 — по окончании семинарии руководил хором и выступал с сольными концертами. В 1886 — по приглашению композитора Екмаляна пел в армянской церкви в Петербурге. В том же году был принят бесплатно в Петербургскую консерваторию. В 1891-1894 гг. продолжил вокальное образование в Миланской консерватории (кл. Ф. Ронкони). После успешного дебюта в Венеции в 1894 в партии Валентина («Фауст») выступал в Турине, Генуе и Милане («Ла Скала»). 1895 — в составе Итальянской оперы с театром «Новый Эрмитаж» выступал в Москве. 1896-1899 — солист московского Большого театра (дебютировал в партии Амонасро). Затем выступал по всей России. В его репертуаре — около 50 опер. Умер в 1937 г. в Тбилиси.