Мельбурнские встречи. Джон Коллинз

  Если вспомнить наше детство и юность, героями этого времени были персонажи романов Жюля Верна и Дюма. Пятнадцатилетний капитан и неутомимый Паганель, три мушкетера и их храбрый предводитель Д’Артаньян. Мы познавали географию по их путешествиям, мы восхищались их героизмом. И хотя это вымышленные герои, мы их воспринимали как живых. Мог ли я предположить, что через много лет, поселившись в далекой Австралии, познакомлюсь с удивительным человеком, судьба которого может послужить основой не одного романа.

Путешествия по всем континентам мира, не менее увлекательные и опасные, чем у капитана Гранта. Будучи географом, как и Паганель, он изучал Европу и Африку, Америку и Австралию, Малайзию и Индонезию. Так же, как и Д‘Артаньян, он с 18 лет участвовал в войнах. За заслуги в борьбе с фашизмом в Испании был удостоен высшей награды страны. А с 1940 по 1945 год в составе французской армии участвовал в сражениях в Африке, на острове Корсика во Франции, в Германии. Получил множество ранений и наград разных стран мира. Изучал 17 языков и всеми овладел, включая и столь экзотический, как язык пигмеев Африки.

Но не могу не рассказать, что предшествовало нашей встрече.

Однажды мой знакомый рассказал о переводчике, 10 лет назад переводившем ему здесь, в Мельбурне, трудовую книжку. Вы помните, что из себя представляли подобные документы. Каких только аббревиатур и сокращений в них не было! От всемирно известных ЧК и КГБ до малопонятных ВХУТЕМАС, РАХН, ГАХН и т.п. Вероятно, ни один шифровальщик мира не в состоянии разобрать эту тайнопись. Не мог понять их и переводчик, знавший 17 языков. И хотя прошло уже 10 лет, моему знакомому запомнилась эта встреча с уже немолодым человеком, прекрасно владеющим русским языком.

Естественно, я не мог не заинтересоваться этой судьбой. К сожалению, ни имени, ни фамилии, ни телефона не сохранилось.

Я вспомнил о своей доброй знакомой, работающей в Департаменте эмиграции. Топчиян подтвердила: действительно у них работал переводчиком Джон Колинз, человек уникальных знаний с необычной судьбой. Ее сотрудница знакома с ним. К сожалению, Джон болеет, и она не уверена, сможет ли он встретиться со мной. «Но попробуй!»

В тот же вечер я позвонил. Представился, рассказал о цели звонка, об имеющейся у меня информации о его блестящем русском. «Да, это все так», — ответил Джон уже по-русски и с готовностью назначил встречу.

К каждой встрече я тщательно готовлюсь, обычно располагая информацией о человеке — здесь была практически полная неизвестность.

Встреча первая

И вот я перед дверью дома. Звоню. Дверь открыл высокий стройный мужчина с огромной, по-юношески непокорной копной волос. Пытливый умный взгляд. «Иван Александрович!» — протянул он руку. Мы вошли в дом. Я обратил внимание на коллекцию сабель, висящую в холле. Различных стилей, эпох, народов. К ней мы еще вернемся.

Мы расположились в уютной гостиной.

• Иван Александрович, я наблюдаю более позднее поколение, эмигрировавшее в Австралию. К сожалению, в англоязычной стране, со
  временем, родной язык забывается, появляется акцент. У вас прекрасный литературный язык. Как вам удалось его сохранить? Я обратил внимание, с супругой вы разговариваете на английском и, как я понимаю, очень давно из России.

•  Ну, начну с того, что родной мой язык — французский. С супругой я разговариваю на английском, иногда на немецком, так как она немка и русского языка не знает. И самое главное — я в России никогда не был.

Помолчав, добавил: «А, впрочем, еще до моего рождения».

• Это надо понимать иносказательно? Вероятно, вы верите в реинкарнацию ?

•  Нет, в прямом смысле. Мой отец — француз, офицер французской армии, прекрасно владел русским языком и в составе французского корпуса в 1918 году был направлен в Одессу, в помощь белому движению. Я помню его рассказ об этом прекрасном молодом городе. Его называли тогда Южной Пальмирой. Офицерам разрешалось выписать своих жен. Так моя мама оказалась с отцом в Одессе. Мое зачатие произошло в доме N 10 по улице Пушкинской, одной из красивейших улиц города.

• Это поразительно, я одессит, можно считать, мы земляки. Я помню этот дом. Он расположен напротив гостиницы «Красная». Один из лучших уголков города.

•  Отец рассказывал, что дом расположен недалеко от дома, в котором остановился его тезка Александр Пушкин во время ссылки в Одессу. Здесь были написаны первые главы «Евгения Онегина»: «Итак, я жил тогда в Одессе», — процитировал Иван Александрович.

• А где же вы родились?

•  В 1919 году французские войска покинули Одессу. Правительство Франции прислало эсминец, куда погрузилась французская армия. На борту были и мои отец с матерью. На этом эсминце на волнах Черного моря у моей матери начались схватки. Впервые в жизни врач военного корабля принял роды. Так я появился на свет на волнах Черного моря. Уж не знаю, кому принадлежали территориальные воды, где я родился. Себя я считаю гражданином мира.

• Все, что вы рассказываете, поразительно. Существует предание: рожденный на воде — либо вечный скиталец, либо путешественник. Но начнем с отца. Итак, ваш отец — француз, офицер французской армии, прекрасно владевший русским языком. Откуда подобное увлечение? Насколько мне известно, в начале века в России среди интеллигенции был очень распространен французский, но я не слыхал, чтобы французы увлекались русским

– Мой отец — нормандец, это северная Франция, побережье Ла-Манша. Окончил Политехническое училище, военное училище с политехническим образованием. Выпускникам присваивалось звание офицера и инженера. Экстерном сдал экзамены в Парижском университете. Ему нравились славянские языки. Получил диплом и главным языком из славянских был русский. После окончания училища работал инженером путей сообщения. Когда началась Первая Мировая война, отец уже был в звании капитана и его пригласили служить в армию. Франция и Россия союзники. По распоряжению царя Николая II в качестве дружеского жеста во Францию был направлен русский батальон, а Французская республика, в свою очередь, направила французский батальон в Россию. Это было символом дружбы. Командир батальона, он же военный атташе, должен был иметь звание не меньше майора и знать русский язык. Моему отцу присвоили звание майора и отправили в Россию сражаться против немцев. Он воевал три года и вернулся только во время революции. Вернувшись, женился.

События в России развивались бурно. Англичане высадили десант в Архангельске, японцы — во Владивостоке, а греки и французы — в Одессе. Отец уже в звании полковника возглавил этот десант. Сражался он с большевиками на стороне Деникина, Колчака, но большевики победили, и в 1919 году отец с матерью вернулся домой. Возвращаясь, они привезли с собой няню. Звали ее Леночка, родом из Владимира-Суздальского. Какие у них были отношения, об этом можно только догадываться.Я только помню, что она была очень красивая.

С первых дней я с отцом и мамой говорил по-французски, а с моей няней Леночкой — по-русски, «по-суздальски».

Отец по возвращении был назначен директором путей сообщений, ответственным за строительство мостов. Семья путешествовала вместе с ним. Он строил мосты в Испании, Румынии, Верхней Вольте в Африке, так что мои путешествия начались еще с детства. Возвращаясь во Францию, я учился во французской школе, в Испании и Румынии — в местных учебных заведениях, так что с детства я уже знал пять языков. В 17 лет я сдал экзамен на аттестат зрелости в средней школе. Зрелым я не был, но аттестат получил.

• Окончив школу, вы продолжили свое образование?

•  В 1936 году начинается война с зарождающимся фашизмом в Испании. Я решил, что нужно демократию спасать.

• Вы предупредили об этом родителей?

•  Послал им телеграмму из города Бордо. Они никогда не согласились бы отпустить меня добровольно. В Испании я приехал в город Малагу, где жили наши старые друзья. По-испански я разговаривал свободно. В Малаге располагался 22-й полк испанской кавалерии. Командиром полка был испанский князь Ковадонго. Он принадлежал к высшей испанской аристократии. Меня представили князю: приехал французский мальчик и хочет воевать за свободу Испании. Так я попал в кавалерийский полк. Два года сражался против Франко. Первые военные походы, когда смерть всегда шла рядом. Стал сержантом. В одном сражении я был ранен, погибла моя лошадь. Как память об этих событиях осталась сабля в моей коллекции.

После войны я вернулся во Францию. В Париже поступил в военную Академию. В день ее окончания началась Вторая Мировая война. Я стал лейтенантом, и направили меня в Бельгию, сражаться с немцами.

Мы оказались против танковой дивизии генерала Гудериана. Немцы, конечно, разбили нас. Мы остановились на реке Сом. И здесь почему-то Гудериан прекратил наступление. Если бы он продолжал его, то разгромил бы и английскую и французскую армию в Дюнкерке, но его остановил Гитлер. История показала, что это была первая военная ошибка Гитлера.

Мы понимали, серьезного сопротивления оказать не можем, и я в составе небольшой группы убежал, так как мы узнали, что правительство тогдашней Франции в Виши предало Францию. Через всю Европу я бежал в Африку, где де Голль сформировал новую французскую армию, так называемую «армию свободных французов». В Африке командующим был назначен генерал Ле Клер.

• В каком звании вы были тогда?

• Я числился вторым лейтенантом. Мы воевали против союзника немцев — итальянцев. Когда немцы появились в Ливии, англичане организовали оборонительную линию Газала. Французские войска располагались на юге этой линии в местечке Бир Хакеим. Здесь произошло тяжелое сражение. У нас в батальоне осталось в живых несколько человек. Я был тяжело ранен, и в результате потерял глаз. Попал в госпиталь в Египте. После выздоровления генерал Кениг предложил демобилизоваться, но пока Франция была несвободна, я не мог с этим согласиться. «Ты с ума сошел!» Но я настоял на своем и сражался с черной повязкой, как сражались адмирал Нельсон и Моше Даян. Генерал присвоил мне звание полного лейтенанта и послал в Эль-Аламейн, где произошла одна из самых кровопролитных битв.

Я был в составе 13-й бригады иностранного легиона. Нашего полковника Амилаквари из древнего княжеского грузинского рода, убили в этом бою. Но тем не менее, ценой огромных потерь мы одержали победу, разгромили войска Роммеля и погнали его до Туниса. Здесь немцы решили нас остановить. Это был переломный момент войны в Африке, но немцы не выдержали и мы оказались хозяевами положения. Немцы стали покидать Африку. В этом сражении я опять был ранен и вновь попал в госпиталь.

— Неужели и после этого война для вас продолжалась ?

— Ранение было нетяжелым. Когда я вернулся, меня вызвал командир. «Ты свободно владеешь арабским. Бери полк марокканцев и ночью высаживай десант на острове Корсика. Там немцы», Марокканцы — прекрасные ребята, очень храбрые. Основное их оружие — кинжал. Под покровом ночи мы высадились на остров. Они пробрались в немецкий лагерь и к утру все было закончено. На острове взвился французский флаг. А затем десант на юге Франции, где немцы практически не оказывали сопротивления. Так мы прошли до границы с Германией, где освободили город Страсбург. Мы въезжали в город на танках. И это было последнее транспортное средство, которым я управлял в своей жизни.

• Иван Александрович, вашу речь вы всё время пересыпаете отдельными еврейскими выражениями. Вы, вероятно, и еврейский знаете?

• Война многому учит, но это отдельная история. В моей роте было два солдата. Мои ближайшие друзья и помощники, с которыми я делил все тяготы войны. Они отличались особой храбростью. Один из них Магомед, марокканец, другой — еврей Изя, или Ицик, прекрасный человек, с тонким юмором. Большую часть еврейских анекдотов я узнал от него. Кстати, когда мы вошли в Страсбург, на ратуше развевался немецкий флаг. Ратуша простреливалась со всех сторон. Изя и Магомед взобрались на ратушу под пулями, сняли немецкий флаг и водрузили наше, французское знамя. Снятый флаг принесли в каче стве трофея. Вот так мы вступали в Германию. В городе Фрайбурге, в районе Черного леса, местный губернатор вышел нам навстречу с ключами от города. Это было 7 мая 1945 года, в день моего рождения. А 8 мая официально был подписан акт о капитуляции Германии.

• Вам тогда исполнилось всего 26 лет.

• Да, верно, но ощущение, что я прожил очень долгую жизнь. Мы устали от войны, множество ранений, 28 боевых орденов: испанских, люксембургских, бельгийских, греческих и, естественно, французских. Кстати, в Испании я был награжден высшей наградой Испании
  для солдатского состава, тремя степенями крестов с короной. Этой высшей наградой за 100 лет ее существования было в виде исключения награждено за особые заслуги около 100 офицеров, я в том числе. Эта награда дает право стать почетным гражданином Испании.

• Закончилась война. Как же начиналась для вас мирная жизнь?

• Вернулся я в Париж. Меня направили к полковнику. Он принял меня, выслушал. «Ты знаешь русский язык, знаешь румынский. Мы открываем военную миссию в Бухаресте. Ее возглавляет генерал Пепертак. Ему нужен ассистент. Ты кто сейчас?» — «Лейтенант!» — «Будешь майором!».

Три с половиной года я торчал в Бухаресте. Работы мало. Конечно, контакты с русскими, с румынами. Старался помогать румынам. Румынский король Михай наградил меня за это орденом. Но времени свободного оставалось много. Успевал уделять внимание и румынским барышням. Для того, чтобы не терять времени, поступил в Бухарестский университет и за три с половиной года получил два диплома: «Румынский язык и литература» и «Румынская история и география». Вообще учился с удовольствием и образование давалось мне очень легко.

Затем вернулся во Францию, продолжил учебу в Парижском университете и получил диплом географа. В этот период в Ливии находят нефть. До «мишугана» Кадафи Ливией правил король, очень интересный человек, я был с ним хорошо знаком. Он собрал специалистов из многих стран для геологической разведки. Я прекрасно знал картографию и в числе других получил приглашение на работу.

Три с половиной года работал в пустыне, искали нефть. Прекрасное жалование, замечательные условия, оплата перелетов. За это время посетил Палестину. По окончании контракта я вернулся во Францию. Написал книгу «Грамматика амхарского языка», это официальный язык Эфиопии.

– Решили немного передохнуть от путешествий?

• Не тут-то было! Получаю телеграмму из Аддис-Абебы. Там открывается университет, мне предлагают возглавить кафедру географии. Я прожил в Эфиопии шесть лет. Был первым профессором географии в Эфиопии. Императором был Хайле Селассие, образованный человек, с ним я часто встречался. Со студентами мы исходили Кению, Танганьику, Эфиопию, вообще пол-Африки. Во время работы в университете я познакомился с послом Венесуэлы. Он и пригласил меня в университет Каракаса. Дважды я выезжал на несколько месяцев в Венесуэлу. Мы изучали реку Ориноко, регион Амазонки. Во время моего пребывания в стране, ректор университета Каракаса предложил контракт на должность профессора географии, у меня еще не закончился контракт в Эфиопии, и я вернулся в Аддис-Абебу.

Но я почувствовал, что в стране «не кошер», что-то назревает, и предчувствия не обманули. Назревала очередная революция. А там, где революция, там и кровь.

Потихоньку стал распродавать свои вещи. Однажды ко мне пришел в числе других покупателей один человек, он купил у меня очень красивую старинную лампу. Мы разговорились. Он также высказал свои опасения по поводу происходящего в стране и говорит: «А не хотите ли поехать к нам?» — «К кому это — вам?», — спрашиваю я. «Я представитель Австралии и официально могу вас пригласить в нашу страну». И через две недели у меня уже были на руках все документы. Правда, пришлось закончить год в Аддис-Абебе. И уже 40 лет я живу в Австралии.

Приехав сюда, я получил множество предложений: в Тасманию, в Сидней. Больше всего мне понравилось здесь, в Мельбурне. Тогда в Австралии впервые начали преподавать в специальных школах индонезийский язык и меня пригласили в качестве старшего преподавателя.

• Вы знали тогда уже и индонезийский?

• Да, я имел диплом Парижского университета на право преподавания старо-малайского и нового индонезийского языков. К этому времени я уже написал несколько книг на индонезийском языке. В течение 28 лет я преподавал индонезийский, писал книги, организовывал экскурсии студентов в Малайзию и Индонезию. 23 года я работал преподавателем государственных курсов для взрослых. Здесь же я познакомился со своей будущей женой Гизелой.

Когда мне исполнилось 70 лет, мне сказали «Бай-бай!» Какое «Бай-бай»? — я тут же поступил в Департамент иммиграции переводчиком. С 12 языков.

18 мая мне исполняется 80 лет, я думаю, что заслужил отдых.

• Иван Александрович, вы владеете 17 языками, могу судить о вашем русском — прекрасный литературный язык. Я понимаю, что вы слышали его с детства, но ведь язык нужно изучать, совершенствовать.

• Конечно, одной феноменальной памяти недостаточно. Когда я поступил в университет, как и мой отец, увлекся русским языком. Да к тому же мне повезло. Преподавателем был большой знаток русского языка. В то время он нам казался очень высокомерным, строгим, недоступным, но благодаря ему я узнал все тонкости и особо полюбил этот язык.

• Кто же это был ?

• Российский князь Нарышкин, эмигрировавший во Францию во
  время революции в 1917 году.

• Кстати, вам известно, что Нарышкины жили в Одессе? Еще в 1811 году в Одессу прибыла фаворитка Александра I, княгиня Нарышкина для лечения своей дочери Софии — да так и осталась жить в молодом городе.

• Этих подробностей я не знал, но прекрасно знаком был с одним из потомков этого известного княжеского рода. Князь не понимал, зачем французу, католику, нужна русская литература. Чтобы сдать ему экзамен, нужно было много знать, и мы очень старались. Жизнь показала, все это было не напрасно. В университете я преподавал специальной группе Департамента иммиграции «Перевод с русского на английский». Это было очень интересно.

Прекрасная группа – часть евреев, часть русских. Очень приятно было видеть, какие у них замечательные отношения. Мне было стыдно, когда после войны я вернулся во Францию и узнал о том, что французская полиция арестовывала французских евреев и выдавала их гестапо. Позор нации. Я рад, что Папа недавно принес извинения евреям за действия христиан во время войны.

• Я познакомился с вашей обаятельной супругой. Она прекрасно печет, мне приятно пробовать ее торт. А дети у вас есть?

• Официально — нет, возможно, неофициально, так как я объездил весь мир…

• Скажите, пожалуйста, какое у вас отношение к Франции. Не хотелось ли вам вернуться туда?

• Нет. Во Франции сегодня не жизнь, а суматоха. Там социальные проблемы не решаются, а усугубляются. И кроме того, по моему мнению, во Франции много африканцев.  Я бывал в Африке, знаком со многими людьми этого континента. К сожалению, во Францию попадают не лучшие представители африканских народов. Молодые, неженатые, без работы, без образования — и они являются питательной средой для криминала.

Я люблю ездить во Францию в отпуск. У меня очень много близких друзей. Один из них — Николай Степанович Малиновский, инженер. Вообще у нас в доме всегда было много русских. В 20-е годы, когда из России хлынул поток эмигрантов, среди них было много знакомых моего отца, и он им помогал. Мне особо запомнился генерал, Куликов Николай Георгиевич. У меня вообще особенное отношение к русским. Мне кажется, я узнал, что такое русская душа.

• Кстати, вы при знакомстве назвали свое имя-отчество по-русски: Иван Александрович, но ведь вы — француз.

• Все верно, по-французски мое имя Жан, или по-русски — Иван. Отца звали Александр. Так же и по-русски. Вот вам и Иван Александрович.

• Вы объездили весь мир и в итоге поселились в Австралии. Живете здесь уже 40 лет. Чем обусловлен ваш выбор?

• Здесь очень спокойно, здесь мало напряжения. Европа всегда напряжена. В Австралии 70% людей имеют свой собственный дом, есть стабильность. Страна, где такая доля семей имеет собственный дом — это не страна для революций. Австралийцы доброжелательны. У нас есть все для нормальной жизни. Австралия сегодня — не примитивная страна, какой она была, когда я сюда приехал. Хлеба даже не было! Первые два года пребывания я не чувствовал себя комфортно. Но постепенно жизнь налаживалась и бесспорно, во многом этому способствовал приезд эмигрантов. Правда, эмигранты тоже разные, и уровень культуры, и сама культура разные, часто они не понимают друг друга — это беда любого эми грантского общества. В Австралии уже 400 тыс. мусульман. Конечно, в большинстве много хороших людей, спокойных, но много и фанатиков, и это не может не тревожить.

Но вообще, по сравнению с другими странами, Австралия самая спокойная.

• Вы человек, который не может жить без дела. Я думаю, что вы и сейчас чем-то заняты.

• Сейчас я задумал составить словарь языков. Что-то вроде энциклопедии.

• Сколько же языков туда войдет?

• Около 6000. Вы только подумайте, в Южной Америке есть около 1000 языков, по столько же примерно в Африке, в Новой Гвинее.

• Вы же не можете их все знать?

• Знать их не могу, но могу изучить, где ими пользуются, какой численности группа владеет ими, преподается ли этот язык в школе, какая есть литература, ареал применения, его история. Например, абхазский язык: где говорят, сколько людей говорит, есть ли на нем литература, какие признаки, в какую группу языков входит и т.д.

• Признаюсь, меня потряс ваш рассказ. Ваши увлечения?

• Увлечен я многим: физикой, астрономией в особенности, космологией. Читаю о новых открытиях, у меня большая библиотека. К сожалению, прихожу к выводу, что человечество ничего хорошего не ожидает. Человек по природе зверь, наделенный разумом, а потому становится особенно опасным, это — биология. Мы боремся за свою территорию, за свою пищу. К сожалению, справедливости в мире нет. Поэтому люди убивают друг друга. Люди не становятся умнее с развитием науки. Я не думаю, что мои современники умнее Сократа или Архимеда. Во время войны меня командировали в племя банту для вербовки во французскую армию. Они прекрасные воины, преданные и храбрые. А рядом жило племя пигмеев. Я жил у них три недели, очень примитивные люди, даже язык они переняли у банту, но неимоверно добрые. У них нет даже вождя. Они не знают, что такое насилие соплеменников. Вот и ответьте: какой строй более прогрессивен?

— Как же вы уговаривали людей племени банту вступать во французскую армию?

— Я узнал один интересный секрет. Банту в своем племени принимают присягу. И если кто-то ее нарушит, его казнят. Присяга заключается в том, что воин целует копье. Я предлагал им ткани , еду, украшения взамен на службу в армии Франции. В качестве присяги они целовали штык, примкнутый к ружью. И этого было достаточно. А воины они были очень сообразительные и храбрые, легко обучались обращению с оружием. Думаю, нашего времени не хватит рассказать обо всех моих приключениях даже во время войны. Сколько раз меня убивали, сколько раз убивал я. В моей коллекции сохранилась сабля, прослужившая мне всю войну. К сожалению, на ней людская кровь — и не одного человека. Ведь таков закон войны: не убьешь ты — убьют тебя. Рядом со мной гибли люди, сколько раз смерть опаляла меня.

• Несмотря на смерть, на потерянный глаз, ранения, вы продолжали оставаться в строю. Вероятно, есть ощущения сильнее смерти?

• Видимо, таков мой характер. Сейчас я и сам многому удивляюсь.

В Африке жизнь сосредоточена по берегам рек и морей, либо вокруг отдельных оазисов, где есть вода. Однажды мы захватили такой оазис, где располагались итальянцы, — Бузук, в Южной Ливии. Вызывает полковник: «Ты говоришь по-итальянски?» — «Конечно.» — «Наш командир генерал Ле Клер будет у нас в гостях. Но у нас нет даже еды. Видишь на карте оазис Себха? Всего 100 километров от нас. Там итальянцы, разведка доложила — у них все есть! Возьми несколько грузовиков своих солдат и постарайся достать еду и вино». В сумерках мы отправились. А ведь дорога по пустыне… Дозоры итальянцы выставляли с севера. Мы находились на севере — оттуда нас и ждали. В четыре утра обошли итальянцев с юга, внезапная атака — и оазис наш. Наполнили грузовики едой, вином, оружием. Часть солдат оставил охранять пленных. Но главный трофей — 12 прекрасных девочек. Я привез их в Бузук, мы устроили царский прием генералу. Обо мне даже появилась заметка во французской газете: «Герой, освободивший Себха»

• Что стало с пленными?

• На следующий день командир послал за ними грузовики, привезли в Бузук, а затем отправили в Восточную Африку, в Эфиопию, где располагался большой лагерь военнопленных. После войны они все были освобождены. Вообще, с итальянцами у нас были нормальные отношения, даже если они попадали к нам в плен, или мы к ним. Сложнее было с немцами. Если немцы нас пленяли, они расстреливали, особенно войска СС. Мы отвечали тем же. Война есть война. Многое я сейчас переосмысливаю. И хотя сегодня есть множество ответов, почему люди воюют, но ни один ответ, к сожалению, не предотвратил ни одной войны. Поверьте мне, война — это ужасно…

   Алла Киреева, вдова ушедшего от нас прекрасного поэта Роберта Рождественского, после его смерти написала книгу «Классики пишут сегодня». В ней есть такие строки: «Век наш движется к своему завершению. Удивительный век — трагический и щедрый, кровавый и коварный, прогрессивный и дремучий. Он, XX век, знаменит не только своими революциями, открытиями и победами, он знаменит бесчисленными войнами, пропитавшими кровью и слезами нашу планету».

   Беседуя с Иваном Александровичем, французом по происхождению, человеком мира, как он сам себя назвал, участником и свидетелем главных событий XX века, не перестаешь удивляться его чистоте, его уму и его мудрости.

     Вероятно, если человечество сможет остановиться и оглянуться, то только благодаря таким, как Иван Александрович Колинз. Его отец совершил путешествие из Петербурга в Москву за две недели. А сегодня космонавт за полтора часа облетает всю планету. Настолько она оказалась мала, так тесно мы все на ней связаны.

Встреча вторая

После первой публикации о нем, приведенной выше, мы вновь встретились с Иваном Александровичем. Не скрою, приятно было услышать положительный отзыв Жана. Вновь несколько часов продолжалась наша беседа. Я услышал продолжение рассказа о многих необычных приключениях моего героя в послевоенные годы.

Предлагаю читателям его продолжение.

— Жан, я понимаю, любая война оставляет физические и моральные шрамы на всю жизнь. Девять лет на полях жесточайших сражений, множество тяжелых ранений. Но после окончания Второй мировой войны миновало 54 года. Эти годы вы жили полнокровной жизнью. Я помню ваш рассказ о работе в университете Аддис-Абебы в Эфиопии, о путешествиях по Африке. Признаюсь, с детства для меня, европейца, Африка была загадочной страной. Вы же посвятили многие годы жизни изучению Африки.

– Африка для любого европейца, даже прожившего в ней долгие годы — загадка. Самый жаркий на земле материк, 28% площади занимает пустыня Сахара. Здесь в более чем 55 государствах проживает около 600 млн. человек, причем многие еще находятся в стадии первобытно-общинного строя.

Необычен животный и растительный мир. Огромный дефицит воды и пищи делает жизнь обитателей Африки особо тяжелой. Но в то же время многочисленные племена, населяющие Африку, несмотря на сложности своего существования — доверчивые и добрые люди, если ты пришел к ним с добром. Я любил организовывать сафари, путешествие с различными целями: изучение флоры и фауны, охота, фотография и т.д.

В период работы в университете Аддис-Абебы меня заинтересовали сомалийские кочевые племена, проживающие на территории Эфиопии. Я решил отправиться в одно из путешествий с кочевниками, познакомиться с их жизнью, бытом. В числе моих студентов занимался молодой человек из племени кочевников по имени Измаил Норэ. Подробно расспросив его о соплеменниках, о маршруте их передвижения, я обратился к губернатору с просьбой помочь мне в путешествии. Через несколько дней в мое распоряжение был предоставлен джип в сопровождении сержанта-водителя и письмо секретаря императора к местным властям. Как охранная грамота.

Мы отправились на восток страны в город Джиджига. Город — громкое название, скорее, деревня, откуда кочевые племена начинали свои походы. Здесь проживало всего несколько сот сомалийцев. Жили там и два европейца: итальянец Совате, аптекарь, и грек, доктор.

Несколько сот километров по пустыне, и мы, наконец, в Джиджига. Центральная площадь, если вообще это можно назвать площадью, песок и сомалийский хижины из пальмовых листьев. В центре аптека и больничка. Когда мы подъезжали к деревне, нас встретил мальчик и спросил: «Вы такие-то?» — и назвал мое имя. «Да!» — удивленно ответил я, — «Откуда ты знаешь?» — «Подождите!» — попросил он и куда-то исчез. Через минуту вернулся с высоким сомалийцем. «Вы доктор Колинз?» — «Да.» — «Я дядя Измаила Норэ, вашего студента.»

Они уже знали о нашем приезде, о времени приезда. Нас ждали.

• Как же они об этом узнали?

• Это и есть Африка! Вместе с ним пришла старушка-сомалийка. Хотя по возрасту она была еще далеко не старая. Ей было лет 50, но выглядела она, как глубокая старуха. Она подошла ко мне и поцеловала мою руку. Я удивленно спрашиваю дядю, что это значит? «Это мать вашего студента Измаила Норэ, вы его духовный отец, это знак почтения к вам.»

Вечером в мою честь был организован банкет по-сомалийски. Присутствовали только мужчины. Сомалийцы — мусульмане, и женщины в пиршествах не участвуют. (Кстати, в Эфиопии проживает около 50% христиан и 40% мусульман). Колоссальные блюда из пальмовых листьев, огромное количество еды, рис, кус-кус, мясо. Спиртное мусульмане не употребляют. Едят руками. Я тщательно помыл руки, но оказалось, меня, как почетного гостя, должен кормить глава рода. По обычаю, самое лучшее он должен вложить мне в рот своими руками.

Он запустил руку в груду мяса, что-то оттуда достал и протягивает мне в рот. Я опустил глаза и вижу — из его руки на меня смотрит глаз! Это оказался глаз овцы. Самое большое лакомство у сомалийцев.

• И вы его съели?!

• А что было делать?! Мне это стоило огромного усилия, иначе весь мой авторитет превратился бы в ничто. А потерять авторитет у африканца — лучше уехать из Африки, так как об этом узнает вся Африка. Зажмурив глаза, не жуя, я проглотил глаз, но было, вероятно, видно, каких усилий мне это стоило. Мне тут же протянули стакан с какой-то жидкостью. Оказалось теплое верблюжье молоко. Воды не было. Огромным усилием воли я преодолел тошноту. Вечером итальянец-аптекарь позвал меня к себе, пришел доктор, мы выпили и закусили, уже по-европейски. А затем доктор пригласил меня в свою больницу. Там же у него была квартира.

Больница состояла из двух корпусов, примыкающих друг к другу. На одном висела надпись «Госпиталь», на другом — «Особо опасные болезни». После обильного ужина доктор повел меня прямо к корпусу с надписью «Особо опасные…» Я опешил: «Куда вы меня ведете? Я не пойду!» Он рассмеялся: «Пойдем, тебе ничего не угрожает, я думаю, ты останешься доволен.»

Мы вошли в помещение, я не мог ничего понять. Нас окружил целый гарем молодых, красивых сомалиек. Это был гарем моего нового приятеля. Что вам сказать? Мне тогда было всего 34 года. Семь дней я не выходил из корпуса «Особо опасных болезней»… Через семь дней приходит вождь и говорит: «Кочевники завтра уходят». Ничего не оставалось делать, пришлось покинуть гостеприимную больницу.

Несколько недель мы двигались с кочевниками. И хотя нас сопровождал караван верблюдов, путешествовали мы пешком. Сомалийцы никогда не ездят верхом. Верблюды служат для перевозки грузов, а когда в пути кончается вода, их молоко утоляет жажду. Удивительные это животные! Многим в Африке они спасали жизнь. Поход был очень интересным. Самая настоящая первобытно-кочевая жизнь. Поражало умение кочевников находить дорогу среди безбрежных песков без каких-либо навигационных приборов, предугадывать песчаные бури, находить воду.

Вернувшись в г. Джиджига, я обратился к доктору с просьбой погостить у него еще несколько дней. Перед отъездом он спросил у меня:

– К русским вы не заходили?

– К русским? Каким русским?

• Да здесь, в 150 км. отсюда живут двое русских. Они государственные чиновники министерства народной экономики.

• В пустыне? Чем же они занимаются?

Меня заинтересовало это сообщение. Еще 150 км по пустыне — и вдруг, как мираж, среди песков мы увидели зарибу. Зариба — изгородь из африканского колючего кустарника. В нем отверстие-проход. Посреди огороженного участка небольшая избушка из дерева. Постучал и обращаюсь по-русски:

– Здесь кто-то есть?

• Да, да, заходите! Двое молодых парней.
• Кто вы такие? Чем вы занимаетесь?

– Мы — чиновники министерства экономики и специалисты по разве
дению овец. Разрабатываем условия приспособления овец к пустыне.

Я не сдержался:

— Но ведь это же чепуха?!

Нисколько не обидевшись, они отвечают:

— Конечно, чепуха, но жить-то нужно!

Два парня, дезертировавшие из Советской Армии, из Восточной Германии. Волею судеб оказавшись в Эфиопии, выдали себя за специалистов по разведению овец в экстремальных климатических условиях.

У них было все — даже финская водка, а она в тех местах очень дорогая. Простые русские парни. Побыл у них целый день, затем вернулся в г. Дилидало, оставил там свой джип, и поездом добрался до Аддис-Абебы.

На вокзале меня уже ожидал мой студент, Измаил Норэ.

• Я все знаю: где вы были, что делали.
  Я говорю:
• Если в университете кто-то узнает о моем сафари — я тебя убью!
  Он смеется.

• Иван Александрович, какие функции у вас были в университете, что вы преподавали?
• Я был профессором географии, но учитывая, что университет небогат, у меня даже не было ассистента, я все выполнял сам. Я обучал физической, политической, экономической географии. В основном, готовил учителей географии. Было легко, студенты старались, ко мне прекрасно относились. Мы много путешествовали. Везде принимали, как почетных гостей.

• Вы бывали в разных племенах, где различаются обычаи. Когда-то я читал, что у многих африканских племен распространен обычай предлагать почетным гостям своих жен, как знак особого уважения. Это действительно так?

• Да, в Африке это очень распространено.

• И как же вы себя вели в столь необычной для европейца ситуа
  ции?

• Я всегда уважал обычаи племени. Ну, а если быть честным, то этот обычай не был неприятным, так как у вождей всегда были самые красивые и молодые женщины, они прекрасно знакомы с мужскими слабостями. Не говоря о другом, мой отказ послужил бы самым большим оскорблением и из друга я бы превратился во врага.

Кстати, о курьезах. Однажды в восточной Африке в республике Кения я гостил в одном из племен банту. И здесь я попал в ситуацию, которая могла бы кончиться трагически, будь у меня нервы послабее.

• Виноваты вновь были женщины?

• Нет, на сей раз не их вина. Дело было так. Как гостя меня разместили в отдельной хижине, очень чистой, весь пол покрыт циновками. Для гостей-европейцев у них даже была припасена подушка. Все было замечательно. Допоздна мы сидели у костра, беседовали, ели африканскую еду, а затем я ушел спать в свою хижину. Проснулся от ощущения, что на меня кто-то пристально смотрит. Когда я открыл глаза, то буквально в 15 см от лица увидал два немигающих глаза. Только начинался рассвет, еще было недостаточно светло, но я разглядел, что глаза принадлежат огромной змеиной голове размером с мою.

Я оцепенел от ужаса. Подняв взгляд вверх, я увидел, что с балки, крепящей крышу, свисает огромный питон не менее 6 м длиной. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. В моем воспаленном мозгу проносились кадры из фильмов ужасов: змея обвивает жертву и душит в своих объятиях. Но питон ничего не предпринимал, преодолев оцепенение, я стал тихонько отползать. Не помню, как я выскочил из хижины. Я не мог произнести ни звука. Спазм сжал мое горло, я был белый, как мел. Негры, увидев меня, не могли понять, что со мной происходит. Позвали вождя. Только через какое-то время я сумел рассказать о происшедшем. В ответ вождь заулыбался, а потом стал громко смеяться. Я не мог ничего понять. Оказалось, питон живет в этом племени и выполняет роль домашней кошки, отлавливая крыс и мышей. Иногда туземцы его подкармливают и он совершенно не боится людей.

• Да, событие не для слабонервных. Иван Александрович, кроме Африки вы ведь путешествовали и по Америке, и не только по цивилизованным странам?

• Самой запоминающейся была экспедиция на уникальные горные образования. Они расположены на границе между Бразилией, Венесуэлой и Гайаной. Высота гор около 2500-3000 м. Они очень необычной формы, напоминают усеченные конусы. Верхнее плато совершенно горизонтальное, площадью несколько десятков квадратных километров, а вокруг отвесные стены. Наверх можно попасть только вертолетом. А там, наверху — «затерянный мир» КонанДойля. Совершенно особый климат. Практически плоскогорье всегда на уровне облаков. Удивительное ощущение. Иногда видимость всего несколько метров, как будто ты гуляешь по облакам. Очень много осадков и потому множество болот. Своеобразный мир флоры и фауны. Животных там
  нет. Только птицы, змеи, ящерицы и масса насекомых. Растения не похожие на привычные даже в низовьях Амазонки. Благодаря огромному количеству влаги в этих горах расположен самый высокий в миреводопад Ангел высотой около 1000 метров.

Горы стоят близко друг к другу и ущелья между ними километровой глубины. Настоящий затерянный мир. Самая высокая из этих гор, гора Рораима. Мы собрали удивительную коллекцию растений и насекомых. Некоторые из видов были впервые открыты. Из экзотических путешествий мне вспоминается исследование рек Амазонки и Ориноко, когда я был приглашен в университет города Каракас.

• Амазонка — самая длинная река в мире и славится знаменитыми рыбами, пираньями. Я даже читал о том, что в некоторых индейских племенах существовал особый обычай казнить своих врагов. Их бросали в реку, где обитали эти небольшие рыбки, и в течение нескольких минут от жертвы оставался скелет.

• В Амазонке кроме пираний водится около 2000 видов рыб. Это действительно самая длинная река в мире — 6,4 тыс. км, а от истоков реки Укаяли свыше 7 тыс. км. Она судоходна на протяжении 4300 км. Пираний мне приходилось наблюдать, но они водятся в определенных местах и население хорошо знакомо с ареалом их обитания.

Не менее страшная рыбка водится в реке Ориноко в Венесуэле. Это, кстати, самая глубокая река в мире.

Однажды местные индейцы пригласили меня принять участие в необычной рыбной ловле. Они заходят в воду, выслеживают рыбу, а затем пронзают ее копьем. Вода совершенно непрозрачна, удивительно, как они могли что-либо разглядеть.

Я уже собрался зайти в воду с копьем в руке, но индейцы меня остановили. Мне объяснили, что к рыбной ловле надо подготовиться, иначе это опасно для жизни. А затем я наблюдал необычный обряд. Каждый мужчина перед входом в воду очень плотно забинтовал свой член веревочкой. Я поинтересовался, чем вызвана такая подготовка. Мне пояснили: в воде водится маленькая рыбка размером с большую булавку. Во время купания она проникает в мочевой канал купальщика. Тело ее покрыто волосками, растущими в одну сторону, и если она попала в организм, извлечь ее уже невозможно без хирургического вмешательства. Я живо представил себе, что ждет человека с рыбкой внутри. Ловить рыбу мне расхотелось. Ну, а индейцы взяли приличный улов и угостили меня очень вкусной рыбой.

• Иван Александрович, у меня всегда возникал вопрос, почему в Южной и Северной Америке столь разные цивилизации — по уровню культуры, прогрессу. Передовые США и Канада — и столь отстающие страны Латинской Америки. Ведь их колонизация происходила одновременно, передовыми на то время европейскими странами. Север — Англией и Францией, Юг — Испанией и Португалией.

• Это объясняется просто. В составе тех, кто уезжал в Северную Америку из Англии и Франции, были землевладельцы, ремесленники, разорившиеся мелкие фабриканты. Они привыкли трудиться и создавать для себя блага своим трудом.

Из Испании и Португалии в Южную Америку прибывали в основном воины, легионеры. А кто шел в легионеры? Авантюристы, пираты, бандиты, те, кто привык зарабатывать на жизнь ценой жизни других. Но возникает вопрос: почему же они не отправлялись в Северную Америку? Дело в том, что Южная Америка богата полезными ископаемыми, и в том числе золотом, серебром, алмазами. Индейцы знали, где находятся эти ценности, для них они были предметом быта либо культовыми принадлежностями. Колонизаторы, привыкшие к легкой добыче с убитого врага, так же поступали и с индейцами. Естественно, их культура была намного ниже, их психология — намного проще, чем у тех, кто селился в Северной Америке. А в результате Северная Америка — одна из самых развитых стран мира. Я бы ее назвал центром технического прогресса.

Кстати, меня всегда поражал один из феноменов. Феномен, подтверждающий культуру народа. В Америке живет менее 5% евреев, но 50% выдающихся научных открытий сделаны евреями. Удивительная нация, рассеянная по всему миру. Если задуматься, что общего между евреем из Эфиопии и французским евреем, бухарским евреем и евреем из Сомали? Казалось бы, ничего, ни внешность, ни язык, ни образ жизни, но тем не менее, все они считают себя евреями. Что это — иудей? Видимо, весь неразделимый облик, в котором воедино связаны психическая, физическая, социальная, религиозная суть. Для меня это загадка.

• Это загадка не только для вас. На нее пытались ответить многие, в том числе философы и писатели России. Если вам интересно, я могу познакомить вас с тем, что сказал о евреях Лев Толстой.

• Да, любопытно.

• «Что такое еврей? Этот вопрос вовсе не такой странный, каким он может показаться на первый взгляд. Посмотрим же, что это за существо, которого все властители и все народы оскорбляли и притесняли, угнетали и гнали, жгли и топили, и который назло всему этому все еще живет и здравствует. Что такое еврей, которого никогда не удавалось сманить никакими соблазнами в мире, которые его гонители предлагали ему, лишь бы он отрекся от своей религии и отказался от веры отцов? Еврей — это святое существо, которое добыло с небес вечный огонь и просветило им землю и живущих на ней. Он родник и источник, из которого все остальные народы почерпнули свои религии и веры. Еврей — первооткрыватель культуры. Испокон веков невежество было невозможно на Святой Земле — и еще в большей мере, чем ныне даже в «цивилизованной» Европе… Еврей — первооткрыватель свободы. Даже в те первобытные времена, когда народ делился на два класса, на рабов и господ, Моисеево Учение запрещало держать человека в рабстве более шести лет. Еврей — символ гражданской и религиозной терпимости. «Люби пришельца, — предписывает Моисей, — ибо сам был пришельцем в стране Египетской!» Эти слова были сказаны в те далекие варварские времена, когда среди народов было общепринято порабощение друг друга. Еврей — символ вечности. Он, которого ни резня, ни пытки не смогли уничтожить; ни огонь, ни меч инквизиции не смогли стереть с лица земли, — он, который первым возвестил слова Господа, он, который так долго хранил пророчество и передал его всему остальному человечеству, — такой народ не может исчезнуть. Еврей вечен, он — олицетворение вечности»

• Это сказал граф Толстой!?

• Совершенно верно, именно граф Лев Николаевич Толстой так сказал о евреях. И я думаю, что не только вас удивило это высказывание. Оно удивляет всех, кто впервые его слышит, в том числе и многих евреев, воспитанных на том, что вся русская культура — культура антисемитизма. В таком же духе высказывались философы Соловьев и Бердяев, писатели Лесков и Горький, врач Пирогов и многие представители русской интеллигенции. Но мне хотелось бы поговорить с вами о вашем увлечении космологией. Что ждет нашу планету в обозримом будущем?

– В обозримом будущем ее ничего не ожидает, так как даже если случится непредсказуемое — атомная война, и жизнь исчезнет, то в астрономическом масштабе это будет мгновение, жизнь возродится
снова. Это будет только Kindergarten.

А вот в более далеком будущем — дело иное. Астрономы математически доказали, что наше Солнце все время расширяется и через 5 млрд. лет оно займет все пространство солнечной системы, где вращаются его спутники, поглотив и Землю с Луной, и Марс, и Юпитер, и далекую Венеру.

И еще один интересный факт, доказанный нашими учеными. Мы видим в мировом пространстве только 10% галактик, 90% остаются в невидимом спектре. Почему же это происходит? Много версий существует на этот счет. И одна из них заключается в следующем.

Наша солнечная система вращается в своей галактике. Одно вращение она проходит за 250 млн. лет. При вращении галактик возникают центростремительные силы и огромные массы материи устремляются за ее пределы. Они составляют 90% от видимой части и называются черной материей. Это доказано математически. В новом тысячелетии человечество не однажды будет удивляться совершенно неожиданным открытиям. И в его выживании в человеческом Kindergarten’e очень важно, если люди поймут, что нужно научиться правильно обращаться с этими открытиями, а не вести себя, как дети, разбирающие свои игрушки и причиняющие себе этим вред…

На этом закончилась наша вторая беседа с Жаном Колинзом или Иваном Александровичем. Жизнь моего собеседника, его микромир – загадка не меньшая, чем загадка Вселенной.

Судьба послала мне возможность соприкоснуться с видимой частью планеты Жана Колинза. Невидимая, еще ожидает своего рассказа.

____________________