Нобелевская премия по литературе за 2015 год

Нобелевская премия по литературе за 2015 год присуждена белорусской писательнице Светлане Алексиевич, пишущей на русском языке. Об этом 7 октября в прямом эфире сообщила постоянный секретарь Шведской академии Сара Даниус. Премия присуждена «За её полифонические сочинения, памятник страданий и мужеству в наше время». Среди самых известных произведений лауреата — «У войны не женское лицо», «Цинковые мальчики», «Чернобыльская молитва», «Время секонд хэнд».

 Светлана Александровна Алексиевич родилась на Украине, в городе Станислав (ныне — Ивано-Франковск). Отец — белорус, мать — украинка. Позже семья переехала в Беларусь. Закончила факультет журналистики Белорусского государственного университета, работала в «Сельской газете», в журнале «Неман». Автор книг «У войны не женское лицо», «Цинковые мальчики», «Зачарованные смертью»,»Чернобыльская молитва», «Последние свидетели», «Время секонд-хенд». Лауреат премий — Ленинского комсомола, Курта Тухольского, «Триумф», Лейпцигской книжной премии за вклад в европейское взаимопонимание, Гердера, Ремарка, Национальной премии критики, Рышарда Капущинского, премии мира немецких книготорговцев.

«Российская газета» — Федеральный выпуск №6178 (202) 

 У войны не женское лицо

Самая известная книга Светланы Алексиевич и одна из самых знаменитых книг о Великой Отечественной, где война впервые показана глазами женщины. На самой страшной войне XX века женщине пришлось стать солдатом. Она не только спасала, перевязывала раненых, а и стреляла из «снайперки», бомбила, подрывала мосты, ходила в разведку, брала языка. Женщина убивала. Она убивала врага, обрушившегося с невиданной жестокостью на ее землю, на ее дом, на ее детей. Это была величайшая жертва, принесенная ими на алтарь Победы. И бессмертный подвиг, всю глубину которого мы с годами мирной жизни постигаем. Переведена на 20 языков, включена в школьную и вузовскую программы.

 Цинковые мальчики

В декабре 1979 г.  советское руководство приняло решение о вводе войск в Афганистан.  Война продолжалась  с 1979-1989г.  Она длилась девять лет, один месяц и девятнадцать дней. Через Афганистан прошло более полумиллиона воинов контингента  советских  войск. Общие  людские потери Советских Вооруженных  сил составили 15051 человек. Пропали без  вести  и оказались  в плену 417 военнослужащих. По состоянию на 2000г. в  числе не вернувшихся  из плена и не разысканных оставалось 287 человек… Полит.ру, 19 ноября 2003г.

  В книге раскрываются нелицеприятные реальные жизненные сюжеты об афганской войне в воспоминаниях тех, чью жизнь эта война разделила на до и после. С. Алексиевич рисует историю последних лет советской власти, окончательно подорванной этой войной. Она описывает бесконечное горе матерей «цинковых мальчиков», их желание знать правду о том, как и за что воевали и погибали в Афганистане их сыновья. Не все в СССР хотели слышать такую правду — книгу Алексиевич судили «за клевету», против нее выступали в прессе. В книге в жанре документально-художественной прозы собраны воспоминания подруг, матерей и жён советских солдат — погибших молодых парней, принявших участие в спецоперации СССР в Афганистане. Автор не называет имен своих собеседников — одни просили о тайне исповеди, других она пытается уберечь от жестоких упреков.

 Чернобыльская молитва

«…Надо прежде всего прорвать завесу неизвестности, окружающей Беларусь. Ведь для мира мы terra icognito — неизвестная, неизведанная земля. О Чернобыле все знают, но только в связи с Украиной и Россией. «Белая Россия» — так примерно звучит название нашей страны на английском языке.»

«Народная газета», 27 апреля 1996 г.

26 апреля 1986 г. в 1 ч. 23 м. 58 с. серия взрывов разрушила реактор и здание 4-го энергоблока Чернобыльской АЭС. Чернобыльская катастрофа стала самой крупной технологической катастрофой XX века. Для маленькой Беларуси (население 10 млн.человек) она явилась национальным бедствием. В годы Великой Отечественой войны немецкие фашисты уничтожили на беларусской земле 619 деревень вместе с их жителями. После Чернобыля страна потеряла 485 деревень и поселков: 70 из них уже навечно захоронены в земле. В войну погиб каждый четвертый беларус, сегодня каждый пятый живет на зараженной территории. Это 2,1 млн. человек, из них — 700 тыс. детей. Среди факторов демографического угасания радиация занимает главное место. В Гомельской и Могилевской областях (наиболее пострадавших от чернобыльской катастрофы) смертность превысила рождаемость на 20%. В результате катастрофы в атмосферу выброшено 50х10 Кu радионуклидов, из них 70% выпало на Беларусь: 23% ее территории заражено радионуклидами с плотностью больше за 1 Ku/км2 по цезию — 137. Для сравнения: на Украине заражено 4,8% территории, в России — 0,5%. Площадь сельхозугодий с плотностью загрязнения от 1 и больше Ku/м2 составляет свыше 18 млн. гектаров, стронцием 90 с плотностью 0,3 и больше Ku/м2 — около 0,5 млн. гектаров. Из сельхозоборота — выведено 2,4 тыс. гектаров земли. Беларусь — страна лесов. Но 26% лесов и большая половина лугов в поймах рек Припять, Днепр, Сож относятся к зоне радиоактивного загрязнения… Как следствие постоянного воздействия малых доз радиации с каждым годом в стране увеличивается число больных раковыми заболеваниями, умственной отсталостью, нервно-психическими расстройствами и генетическими мутациями…»

Сб. «Чернобыль». «Беларуская энциклопедия», 1996, с. 7, 24, 49, 101, 149.

«По данным наблюдений, 29 апреля 1986 года высокий радиационный фон был зарегистрирован в Польше, Германии, Австрии, Румынии, 30 апреля — в Швейцарии и Северной Италии, 1-2 мая — во Франции, Бельгии, Нидерландах, Великобритании, северной Греции, 3 мая — в Израиле, Кувейте, Турции… Заброшенные на большую высоту газообразные и летучие вещества распространялись глобально: 2 мая они зарегистрированы в Японии, 4 мая — в Китае, 5-го — в Индии, 5 и 6 мая — в США и Канаде. Меньше недели понадобилось, чтобы Чернобыль стал проблемой всего мира…»

Сб. «Последствия Чернобыльской аварии в Беларуси». Минск. Международный высший Сахаровский колледж по радиоэкологии. 1992 г., с. 82.  

 Время секонд-хенд 

   Я 35 лет пишу этот огромный цикл из пяти книг «Красный человек. Голоса утопии». «Время секонд-хенд» — заключительная книга. Это метафора, обозначающая нашу неспособность к новому.

 Советская цивилизация… Тороплюсь запечатлеть ее следы. Знакомые лица. Расспрашиваю не о социализме, а о любви, ревности, детстве, старости. О музыке, танцах, прическах. О тысячах подробностей исчезнувшей жизни. Это единственный способ загнать катастрофу в рамки привычного и попытаться что-то рассказать. О чем-то догадаться. Не устаю удивляться тому, как интересна обычная человеческая жизнь. Бесконечное количество человеческих правд… Историю интересуют только факты, а эмоции остаются за бортом. Их не принято впускать в историю. Я же смотрю на мир глазами гуманитария, а не историка. Удивлена человеком…

  Вот она — свобода! Такую ли мы ее ждали? Мы были готовы умереть за свои идеалы. Драться в бою. А началась «чеховская» жизнь. Без истории. Рухнули все ценности, кроме ценности жизни. Жизни вообще. Новые мечты: построить дом, купить хорошую машину, посадить крыжовник… Свобода оказалась реабилитацией мещанства, обычно замордованного в русской жизни.

Свободой Его Величества Потребления. Величия тьмы.

 Тьмы желаний, инстинктов — потаенной человеческой жизни, о которой мы имели приблизительное представление… Тысячи новых эмоций, состояний, реакций… Как-то вдруг все вокруг стало другим: вывески, вещи, деньги, флаг… И сам человек. Он стал более цветным, отдельным, монолит взорвали, и жизнь рассыпалась на островки, атомы, ячейки… Великое зло превратилось в далекое сказание, в политический детектив. Никто уже не говорил об идее, говорили о кредитах, процентах, векселях, деньги не зарабатывали, а «делали», «выигрывали». «Неправда денег в русской душе невытравима», — писала Цветаева. Но будто ожили и разгуливают по нашим улицам герои Островского и Салтыкова-Щедрина.

   Мы оказались неспособны на новую жизнь, не нашли для нее ни сил, ни идей, ни желаний, ни опыта. В перестройку нам казалось: поговорим-поговорим и будет свобода. Возникнет не из чего, из воздуха, из прочитанных книг, из разговоров за сухим вином. А оказалось, что свобода — адская работа. Нам почему-то все время кажется, что вот прольется кровь за светлые идеалы и наступит некая правда и новая жизнь. Таких ожиданий много и в русской литературе. А «новая жизнь» — это долгая, скучная работа. Я бы даже сказала — обывательская. Не надо ехать в Афганистан или залезать на крышу, чтобы потушить реактор, но надо научиться говорить со своим ребенком. Сосредоточиться на микрокосмосе человеческой жизни, бывшем так долго вне интереса и государства, и самого человека. И оказалось, что у нас нет идей. И мы стали хвататься за старые. Время секонд-хенд — это время старого, старых предрассудков, старых разделений между людьми. В той же Европе работают тысячи маленьких групп, сообществ, которые все время наговаривают, наговаривают, как что-то улучшить в городе, в доме. Как быть со своими детьми, как помочь голодающей Африке. Так, работая, все нарабатывают себе какое-то качество души. А у нас этого нет. И всё почему-то сразу аккумулируется в ненависть. И эта ненависть распухает…