Памяти исчезнувшего народа…
Эта заметка — всплеск моей реакции на статью в прошлом номере нашего журнала — «Страницы истории Сочи и Туапсе»…
Да, убыхи были едва ли не основной народностью, оказывавшей упорное военное сопротивление русским воинским формированиям. Последние выполняли задачу освоения прибрежной Черноморской полосы и горной неприступной, в том числе. Конечно, народ подчинялся своим воинствующим предводителям. Именно они отказали своему народу в возможности поселиться на новых, предоставленных Россией, территориях. Но для этого надо было спуститься с гор, где они могли продолжать укрываться, оказывая постоянное сопротивление.
Россия стремилась завершить кровавую кавказскую эпопею мирным путём. Но главари убыхов, отвегнув этот путь, приняли неосмотрительное трагическое решение переселиться в Турцию, где они оказались никому не любезны и не нужны.
Большая часть беженцев погибла в море в неподготовленном бедственном плавании, остальные исчезли во времени и, как народ, перестали существовать. Весь этот трагизм исчезновения этноса описан в романе «Последний из ушедших» абхазского писателя Баграта Шинкубы. Последний уцелевший рассказывает свою историю, фактически историю маленького народа.
Каждый народ, исчезнувший с лица земли, тем более – трагически, урон для человечества. Быть может, и среди убыхов погибли таланты, дарования, будущие поэты и музыканты. Вспомним представителей малых народов — Расула Гамзатова, Махмуда Эсамбаева и ныне здравствующую Фазу Алиеву.
Я печалюсь, когда я думаю об истории убыхов. Однажды летом, во время засухи, взглянув на пересохшее русло реки, я разглядела в тумане лет неясное видение и услышала воображённым слухом далёкие голоса и гибельные звуки. И возникло стихотворение. Это произошло в 90-х годах. Стихотворение было опубликовано в моей книге «Четыре любви» (Краснодар, 1991). Но здесь его привести повторно уместно и оправдано. Вот оно:
Памяти исчезнувшего народа убыхов
У ПЕРЕСОХШЕЙ РЕКИ
Река засохла и открылась, точно рана.
Пахнуло древностью из глубины, со дна.
И валуны белеют как-то странно –
Их, как людей, покрыла седина.
И тень на берегу. Стройна, дрожит, дробится.
И цоканье – как отзвук от подков
коней промчавших. Вижу в дымке лица
и слышу крик тех давних седоков.
И проскакали в ночь. И путь их мне не ведом.
Лишь тень горянки мечется одна.
А я, склонясь к земле, иду по следу,
застывшему в камнях, как письмена.
Тот след уходит в море, исчезая.
С обрыва тень приблизилась ко мне.
И вздыбилась над ней волна морская,
Как грива на летящем скакуне.
Потом вдруг рёв и вой, и грохотанье.
И женский плач с турецких кораблей.
Я всё услышала, тая своё дыханье
На дне реки меж высохших камней.
Я глажу валуны, свидетелей печали.
А тень прекрасная растаяла вдали.
Поклон вам, камни, — верные скрижали
родимой, мне завещанной земли.
Придёт пора, и вновь поток бурлящий
Закроет мне воображённый мир примет.
Народ ушедший, мой названный пращур,
я ощутила твой далёкий след…
_____________________
© Кресикова Иза Адамовна