Любовь стекает с облаков

***

Мне снился поезд
И дорога в никуда.
Мне снился поезд
И дорога ниоткуда,
И люди бледные,
И чайная вода,
Некстати налетевшая простуда…
И чем-то странным угнетен мой дух.
Так душно было.
Я хотел свободы.
Но матерком мой угощали слух
Соседи, что жевали бутерброды.
И я вскочил
И распахнул окно,
Я сделал взмах,
Но тут же был удержан —
Казалось бы, ведь им-то все равно.
Мне объяснили:
«Жаль твоей одежды».
Я снял костюм,
Хотел опять взлететь,
Но на меня
Набросились все разом,
Над головой взметнулась лихо плеть…
На полке я лежал — я был наказан.
А ночью в перегарной тишине,
Когда купе мертвецким сном дышало,
Я разглядел в засаленном окне
Мерцание неведомого бала.
Я вышел в тамбур, дверь открыл и вот…
Шаг сделал вниз, и надо мною… звезды…
Мне снился поезд,
Там кричал народ
Какие-то нелепые угрозы.

1990

***

Ты опять паришь легкомысленным облаком,
Я опять сожалею, что я — не весна.
В этом мире под брошенным Господом пологом
Я тебя ограждаю от жизни и сна.

Но ты вновь ускользаешь солнечным заревом
И сквозь пальцы в песок утекаешь ручьем.
Я отравлен твоим изысканным варевом,
Ароматом любви переполнен мой дом.

И так день ото дня: то паря, а то волоком
Тащим бремя свое по несметным мирам.
Повторяю: под брошенным Господом пологом
Я тебя никогда никому не отдам.

1996

***

Приходите. Помиримся. Будем снова
В тесноте поднебесной рвать одеяло.
Простите. Подскажите, забыл я то слово,
Что росою весенней Вас обжигало.

Я как маятник. Маюсь. Слева направо.
Знаю, время отметит седою слезинкой.
Бог мой! Я опять восхищаюсь – браво!
Как Вы здорово так вот выгнули спинку.

Не смотрите. Не жальте своей позолотой.
Я не купол Петра, не Нерли отраженье.
Дайте, Вас я сейчас проиграю по нотам,
Как изверженье, землетрясенье.

Помните, нас обманула та ветка,
Что указала нам путь кругосветный.
Какая нелепость, что видимся редко.
Одно наслажденье: мы южные ветры.

1998

ГИТАРА

Гитара ждала эти руки,
Копила, лелеяла чувства,
В себе концентрируя звуки,
Хотела любви, не искусства.

Одна со своими мечтами
Надрывно стенала украдкой:
Должна пыль стираться руками,
Позор – быть ухоженной тряпкой!

Но вот эти руки! Узнала!
И, вздрогнув в испуге невольно,
От неги она застонала,
К нему потянулась довольно.

А он ей оглаживал корпус,
Лады щекотал так умело
И все обещал сыграть опус,
По грифу скользя рукой смело.

Удача подобна тайфунам,
Свежо впечатленье успеха.
Как тремоло тремор по струнам,
Ознобом охвачена дека.

Увы, не ее возрождало
Мелодии страстное буйство.
Любови она ожидала,
А он подарил ей искусство.

2003

ДА БУДЕТ!

Иголочкой покалывая душу,
вульгарно несколько
пришла Тоска.
Покручивая пальцем у виска,
присела рядом,
молвила: «Послушай,
ты подмечаешь хитрый быт Природы,
а я свершаю
свой круговорот.
Как палец у виска
идет мой ход,
все больше набирая обороты.

Вношу я в вашу жизнь
разно-образье:
я наполняю влагой облака,
чтоб у поэта родилась строка,
а на дорогах стало больше грязи.
Я заставляю думать ваших женщин,
что все они –
звенящий болью нерв,
их
потихоньку
превращая в стерв,
иной природы создаю я вещи.

А ты, писака,
в чем твое значенье?
И почему ко мне ты так жесток?
Ведь знаешь,
что в тоске твой нынче Бог,
туманна перспектива Воскресенья.»
……………………………………….
………………………………………
……………………………………….

Я взял листок и написал: «Да будет!»

2003

ДВА МИРА

«Ты веришь в пророчества?» «Может, немножко…»
«Вчера по дороге мне встретилась кошка.
Не черная кошка, немного рябая…»
«Я что-то тебя не совсем понимаю…»
«Да нет, ты послушай: она улыбнулась,
(а может, зевнула?) потом отвернулась.
И тут я увидел: у кошки на шее
Блеснуло в вечерних лучах ожерелье.
Ни жемчуга не было там, ни каменьев, –
Лишь мягкого света простое круженье.
А кошка мурлыкала и улыбалась…
Я песню услышал! (Иль мне показалось?)
Вот… слов не запомнил… (любовь ли? тревоги?
какие-то реки, быть может, дороги).
И странное чувство меня охватило:
Как будто внутри разорвалось светило;
Как будто лечу я, но стоя на месте;
И стал самолетом нательный мой крестик…
Не знаю: мгновенье иль вечность все длилось…
Как жаль, что та кошка во сне мне приснилась».
………………………………………………….
Супруга сказала, что я несерьезный,
Что надо лечиться, но, кажется, поздно.

2003

ДОЖДЬ

В городе, казавшемся уснувшим,
Дождь слонялся мелким хулиганом,
Наполняя хаосами души,
Как вином — граненые стаканы.

Выбивая каплями чечетку,
Приглашал случайных встречных к танцу.
Не одну испив хмельную сотку,
Приставал он к клену-иностранцу.

Русского не ведая разгула,
Повторял клен «Help Ме!» по привычке.
И от страха так его согнуло,
Как салаг в армейской перекличке.

Мегаполис струнами опутав,
Непогоде-маме портил нервы.
И смотрел на мокрых лилипутов,
Как на жертв обычно смотрят стервы.

Задержавшись пред моим портретом,
Начал что-то мне журчать на фене…
Ах, как погулял он этим летом —
Дождик, до печали современный!

2003

***

Снимаю шляпу, кланяюсь друзьям.
Опять иду, разглядываю лица.
Равноприставлен был ко всем краям,
Доступная и нет для всех граница.

Снимаю шляпу, кланяюсь друзьям,
Сажусь в трамвай, чтоб насладиться стуком.
Привит мичуринцем ко всем стеблям,
Я в дудке подрабатываю звуком.

Снимаю шляпу, кланяюсь друзьям,
Серьгу бросаю крашеной сороке.
Тянусь к своим, как капелька к ручьям,
Но все ж тону, увы, в людском потоке.

2003

ПРОЧИТАЙ СВОЕ ИМЯ ПО БУКВАМ

Моя просьба к тебе сумасшедше проста:
Прочитай свое имя по буквам!

Буква «Т» – как в снегах, в облаках высота,
Тишина моим нервам и слуху.
О талантах твоих: другом быть и женой –
Впору петь и писать – ты достойна.
Я равняю тебя с трансцендентной тоской,
С третьим глазом равняю спокойно.

Буква «А» — Абсолют, рядом с ним я – ничто,
Без бинокля увидишь мгновенно.
Аромат твоих слов – мой приют, будь как то
Артистичность твоя несомненна.
И поэтому я без сомнений готов
Быть всю жизнь в твоей арке объятий.

В букве «Н» параллель твоих искренних слов,
Непреложная истина счастья.
Наполняешь ты нежностью наше жилье,
Ненавязчивость – точный диагноз.
Ты послушай, как в спальне жужжит комарьё –
Это звук новизны, моя радость.

Буква «Я» для тебя – обойденный закон,
Ярославна с чертами Ярила.
И янтарное солнце к тебе на поклон
Все спешит, ясноокая дива.
Там в небесной тоске и в июльской тоске,
Как МорзЕ, дождик тешится стуком.

Посмотри же в окно, я пишу на листке:
Прочитай свое имя по буквам!

2003

ЭТО БЫЛ Я

Часть 1. Благо

— Вот и прошли наши дни с сотворенья до казни.
Помнишь ли ты обещанье своё, мой печальный?

(Ветер все выл, заставляя листву осыпаться,
травы в усталом смиренье клонились к планете.
Друг мой, попутчик в дороге (удачной?)
нервной рукой разгребал мои мысли.

Пряча глаза, как стыдливая дева,
жизнь пронеслась на монтажном столе в новом клипе).

— Здесь так свежо. Но, боюсь, я простыну.
Помнишь ли ты, как в день первой свирели…

(Первый подарок ей. Милое время!
Звуки тогда были тише, нежнее,
я находил в них гармонию жизни).

… кто-то всю ночь простоял над моим изголовьем,
Утром исчезнув, как след после шторма?
Это был сон?
Кто таинственный призрак?

— Это был я…
Нет! Не спрашивай боле!
Как и зачем – уж не нам разбираться.

(Вновь я увидел, как ноги босые
выше и выше несли по стеклянным ступенькам.
ты убегала. А я оставался
в долгих раздумьях над смыслом ступеней).

— Ты говорил мне, что я твое благо.
БЛАГОдарил, БЛАГОденствовал помню…

(Вот я смотрю на нее и опять восхищаюсь:
каждым овражком, холмом, перелеском.
Зритель-поклонник. Здесь, сидя в партере,
я наслаждаюсь творимым искусством).

— Сейчас она вздрогнет…

— Кто?
Ты о чем это?

(Что же ты, братец?
Дал языку разболтать свои мысли).

— Это… я… так…, понимаешь?

— ……. Возможно…. Так я о благе.

(Пристально смотрит, пытаясь понять, что со мною).

— Да. Говори. Я слова твои слышал. Благо.

— Пятого дня каждый год приносили коробку.
в ней находила я разные чувства,
с ними жила целый год в суматохе,
с одними роднилась, других прогоняла из дома.
Так не смогла я узнать, кто же был отправитель.

— Это был я.
Ты прости, мне казалось,
будто часы сбились с верного ритма,
краски стихий перестали в тебе проявляться.
Было светло. Но искусственно как-то.

(Двустволка глаз к пораженью готовилась цели…

Вдруг опустилась.
Ладони сомкнулись у губ. Приподнялись ресницы. –
Так поднимают в театрах измученный занавес…

… Я ожидал продолжение действа.)

2003

В ГОСТЯХ У БЕЛОБОГА

“Уме недозрелый, плод недолгой науки!
Покойся, не понуждай к перу мои руки…”

“… Переняв чужой язык, хлеб свой потеряли…”

Антиох Кантемир “Сатира I на хулящих учение”

Матерь Сва ! Матерь Сва! О, Священная птица!
Для чего мне позволено было родиться?
Для чего я бреду между Явью и Навью ?
И насытюсь когда-нибудь досыта Правью ?
Горний мир возлюбил меня, дав в жены Долю ;
Я теперь вместе с ней дольний мир этот строю.
Я скитаюсь по свету, беру в руки краски,
Для того, чтоб найти и вернуть миру сказки
Во первичном значенье; вернуть прежний цвет всем
Так загаженным знаньям. Иду по местам тем,
Где под временем оным творилась планета.
Я в надежде живу, что найду все ответы
На тернистом пути от темницы к свободе.
Я сейчас пожелал находиться в-при-Роде .

До Вечерней Зари я с сестрицей родною
Белогривых коней приводил к водопою.
И сказала Заря, та, что Утренней звалась:
“Нынче в доме Даждьбога великая радость;
Вновь у Живы-жены народился сын Орей ,
Значит, кончилось, странник, вселенское горе”.
И я с новостью той по заветному краю
Прибежал к Ра-реке , — к вновь открытому раю.
С моим другом, собратом, творцом Белобогом
Мы три дня посвятили Твореньям, Истокам.
Он привел меня в дом, где стрела Зороастра
Указала нам цель. Уходящим в пространство
Важен был этот знак. Он давал направленье.
И мы шли по нему, отвергая сомненья.

Молодильные яблоки зелены были,
Сады Ирия их в этот год не родили.
Гладил кудри земли я несмелой рукою,
Пропитался насквозь первозданной тоскою.
И об этом беседы я вел с Белобогом,
Был свидетелем Велес , а ливни – итогом.
Видно бился Даждьбог с неуёмным Кощеем .
В мире что-то не так. Нас никто не жалеет,
Будь то Явь или Навь… Я прощался печально.
Я играл своим сердцем, как костью игральной.
Посмотрю в поднебесье, — там ворон кружится.
Муравьи под землей. В городах абиссинцы .
И от них я бегу. Где же эта дорога,
Что позволит прийти мне к законам Сварога ?

2003

ЛЮБОВЬ

Любовь стекает с облаков вселенской лаской,
единым целым становясь с душой-раскраской,
питая время, тишину,
стихии, колос,
и, полня музыкой струну
и всякий голос.

Любовь стремится к корню «люб», являя вечность,
неся гармонию в себе и безупречность,
сквозь препинанья и судьбы
немые знаки,
меняя сферы на кубы
на зодиаке.

Любовь энергией живой струится в теле,
вращая самости спираль, и на пределе
вскрывает главную печать,
летит в мишень глаз,
чтоб каждый смог себе сказать:
есмь АЗ и ЕСМЬ аз.

2004

QUID EST VERITAS?*

Бархатистая сущность, белесость снегов — это тайна.
Точно так ощущаешь себя в чреве старого замка.
Подскажи, милый друг мой, (загадка моя не случайна):
Разве может твоею судьбой быть судьба-иностранка?

Мой февраль – это солнце, мороз, апатичные будни.
В марте будет иначе, хотя холода там коварней.
Так душа оставляет, так тают снега пополудни,
Так рожденье и смерть вперемешку, как тесто в пекарне.

«Без свободы нет счастья», — говаривал старый тюремщик.
Ты не знаешь, скажи, пред собой, в чем же наша заслуга?
Инородное тело, порой, превращается в жемчуг.
Сколько жемчуга сделали мы, проникая друг в друга?

________________________________
*Quid est veritas (лат.) — Что есть истина? – оставленный без ответа вопрос Пилата к Христу.

2004

ОТРАЖЕНИЯ ТВОИ

Отражения твои
в зеркалах, оконных стеклах,
в каплях, линзах и в моноклях –
словно радуги слои.

Отражения твои —
призраки забытых знаний,
след шаманских заклинаний,
гладиаторов бои.

Отражения твои
«ad calendas graecas»* будут
приводить прогресс к абсурду,
галльские круша строи.

Отражения твои
в чаше славного Грааля…
Осторожно, не скандаля,
ими вечность напои.

___________________________________
*Аd calendas graecas (лат.) – буквально «до греческих календ», т.е. срок, который никогда не наступит

2004

МУЗА

Вновь где-то слышен окрик: «Пли!»
Не станет плодом счастья завязь.
Ты оторвешься от земли,
В который раз парить пытаясь.

Твои полеты наяву –
Всего лишь древнее томленье.
Суметь сказать: «Я так живу!»
И стать строкой в стихотворенье,

Суметь окрикнуть тишину,
Заставить петь ее с оркестром
И вылепить свою страну,
Как пекарь, из кусочков теста,

Не всем дано. И ты горда!
Летишь, как птичка-оригами,
Где вдоль дороги провода
Висят распятыми рабами.

2004

***

Пробежкой по утрам по облакам
начнешь свой день. Перемещаясь мимо,
дашь волю неприкаянным рукам:
запустишь ветром в душу пилигрима.

Поверженный творец печальных саг
возьмет перо, чтоб описать смиренье.
Стучит сердечко деланно: тик-ТАК,
меняя непрерывно угол зренья.

Ты лучиком черкнешь: Ex orient-
te lux. Давай, взмахни, Икар, руками!
Пускай свершит душа твоя обмен:

отдай перо свое взамен на ставни,
открытые в тебя. Оставь свой плен,
пойдем со мной бродить меж облаками.

2004

ПРИКОСНОВЕНИЕ К АРЦАХУ

Ашоту Бегларяну

— Ответь, хачкар, мне, — я открыт душою,
Твоею правдой сердце я омою,
Как свежестью арцахских родников.
Скажи, хачкар, пусть мой вопрос не нов,
И, может, выглядит совсем нелепо.
Хочу понять страну твою и небо,
Что смотрит с интересом на меня…

Я чувствую, как будто приобняв
Меня за плечи, кто-то шепчет в ухо:
— Тому, кто хочет слышать, — мало слуха,
Тому, кто хочет видеть, — мало глаз,
Кто хочет говорить, — не нужно фраз.
Пойми, скиталец, каждая тропинка
Неповторима, как слеза, снежинка…
И, если небо ты понять решил,
Спроси о том у собственной души.

Взгляни вокруг. Ты видишь эти горы?
Знакомься. Мрав. С собратьями просторы
Родной страны из века в век хранит.
Он видел, как здесь первый неофит
С Егише и Дадо общался с Богом,
Как к Амарасу строилась дорога,
Как возводились Гандзасар, Урек.

Здесь каждая вершина, человек,
На живописном карабахском плато
Тебе поведает, какую плату
Платил Арцах за мир и честь свою.
Как в прежние столетия молю:
В дни радости и время непогоды
Храни, Господь, Арцах с его народом!
За пролитые пот его и кровь
Наградой будет пусть Твоя Любовь!

Хачкар умолк. Я под своей рубахой
Биенье сердца ощутил Арцаха

2006