Пропаганда и конспирология нацелены на массовое сознание. Их объединяет то, что они несут в массовое сознание искаженное представление о действительности и делают это достаточно интенсивно. Пропаганда при этом пользуется традиционными путями выхода на массовое сознание, конспирология в этом плане более инновационна, поскольку ее содержанием является альтернативная картина мира, которую не примут для распространения традиционные медиа. Пропаганда чаще имеет дело с позитивом, конспирология с негативом, который и помогает ей увеличивать скорость распространения. Негативная информация по некоторым данным в три раза быстрее распространяется, по другим данным – даже в шесть раз.
Отсюда простой вывод: сегодня информация может оказаться лживой, мы же все реагируем на нее по старинке, считая сказанное или написанное (почти) достоверным. Все должно быть наоборот: информации не может верить ни избиратель, ни министр, ни президент. В сегодняшней системе, где информационные искажения занимают существенное место, они могут приводить каждого к неверным решениям. Это что касается индивидуального сознания, а массовое сознание вообще все воспринимает за чистую монету…
Каждый из нас считает, что он лично, конечно, ни в какую конспирологию не верит, но соцопросы показывают, что это не так. Большие объемы людей верят и продолжают верить во вполне надуманные картины мира. Мы вообще полны надуманного в наших головах, ведь большая часть наших знаний не из первых рук из глаз, принадлежащих нам самим, а из рассказов медиа. Мы имеем прикосновение только к миру реальному, все остальное приходит к нам из газет и книг – вчера, с экрана – сегодня. А это всегда информация, которая встроена в определенный интерпретирующий ее фрейм.
Реклама (и паблик рилейшнз), а также пропаганда строят мир в наших головах. Важно то, что они заняты конструированием наполнения нашей головы, а не реальности. Реклама хочет заполнить наш дом, пропаганда – все, что вне его. И если нам долго о чем-то рассказывать, то мы обязательно увидим это вокруг нас.
То же мы можем сказать и о конспирологии, которая также продвигает свою модель мира, но уже с акцентом на негативе. Кругом одни враги, которых она изобличает. В критических ситуациях такая модель мира может нести опасность, как это происходит сейчас с фейковой информацией о коронавирусе и способах его лечения.
Объемы получаемой сегодня информации уже не дают возможности нам адекватно ее оценивать. Раньше информация представляла для человека парк с четко расчерченными дорожками, сегодня это лес, в котором просто невозможно не заблудиться. Однако нас это особо не волнует, пост-правда пришла не зря, за ней теперь легко спрятаться всем всем участникам информационного процесса, как создающим информацию, так и потребляющим ее.
В советское время очень сильна была пропаганда, повествующая об успехах и победах на всех фронтах. Но одновременно она удерживала в головах модель мира, которая могла все объяснить и все расклассифицировать. Этот был определенный конструкт, который позволял понимать все. Это был определенный конструктор типа лего, из частей которого можно складывать любые объекты. И главными “кубиками” это конструктора были понятия “героя” и “врага”. Они зависимы друг от друга, потому что чем сильнее “враг”, тем величественнее подвиг “героя”.
Тоталитарная пропаганда была сильна и непобедима. Правда, она была монологом, который не допускал никаких диалогов. К тому же спор с телевизором вряд ли мог принести успех спорящему, поскольку телевизор слышат все, а его – никто. Спорить с пропагандой адекватно могла только другая пропаганда. Но ее в СССР не пропускали. А когда допустили, то приблизили и завершение СССР. А скорее всего даже наоборот: допустили, чтобы сконструировать распад СССР. Ведь и СССР и его распадом руководили те же самые люди, причем им не пришлось для этого даже поменять свои кабинеты и телефоны…
Перестройка недаром записана в истории вместе с понятием гласности, то есть разрушение шло с помощью изменения информационного и виртуального пространств, что должно было кардинально изменить картину мира, где друг должен был стать врагом, а враг – другом. То есть это были онтологические интервенции в картину мира советского человека. Но сути улицы оставались теми же, только менялись их названия…
О пост-правде тогда не знали, поэтому то, что переставало считаться правдой, было ложью. Пропаганда успешна, когда нет свободных потоков информации, тогда она может концентрироваться на своих фактах. Когда же она начинает заниматься контр-пропагандой, она рушится, так как одновременно рассказывает и то, с чем пытается бороться. Пропаганда как бы сама становится “переносчиком” негатива, поскольку для того, чтобы ругать, надо рассказать, что именно ты ругаешь. Поэтому советский человек с удовольствием человек читал книги типа “критика буржуазной философии”, чтобы узнать побольше не о критике, а о самой этой философии.
Вспомним, что “Взгляд” и другие подобные программы официально создавались для того, чтобы бороться с влиянием зарубежных радиоголосов среди молодежи, поскольку в это время должны были прекратить глушение западных радиопередач. И в результате эти принципиально иные телепрограммы не только перетянули на себя зрителей, но и сами стали главными голосами, ратующими за перемены, что можно перевести как за развал СССР. Они заработали в унисон с “Огоньком” и другими медиа, направляемыми ЦК на разрушение СССР. Мощная система советской пропаганды была переориентирована на нового врага – самого себя. Теперь и “стреляющий” и “мишень” совпали, хотя раньше они были разными.
Пропаганда сильна тогда, когда никто ей не противоречит. Сталин, к примеру, лично вычитывал и правил сводки Совинформбюро во время войны. То есть создавал единый взгляд на все события, которому никто бы не смог возразить. Другой полюс – это сегодняшний день, когда благодаря соцмедиа вместо единого взгляда пришло множество точек зрения. Сегодняшние внешние информационные интервенции, США выделяют, например, в качестве атакующих стран Россию, Китай и Иран, направлены не на введении новой точки зрения, а на усиление уже имеющейся поляризации. В результате в стране растет температура политических столкновений.
Г. Хазагеров увидел причину развала СССР в исчерпанности пропаганды. Он пишет:
– “Пропаганда – явление нашего времени, но и ее мы уверенно отнесем к эпидейктическому роду. Ее задача – хвалить или порицать, постулировать определенные оценки и консолидировать вокруг них аудиторию. Диалог с пропагандой невозможен. Возможна лишь контрпропаганда или критика пропаганды. Контрпропаганда действует теми же методами, что и сама пропаганда. А критика пропаганды представляет собой обыкновенную аналитику, предполагающую полемику, т.е., по сути, разновидность судебных речей”;
– “Пропаганда по своей природе – мера экстренная, ее применение оправдано в годы войны и других экстраординарных событий. Долго длящаяся пропаганда порождает коммуникативные уродства и сбои даже в своей собственной работе”;
– “Пропаганда – это настойчивая, выходящая за пределы одного речевого события эпидейктическая речь, характеризующаяся интенсивностью (частотой повторяемости) и экстенсивностью (вторжением в области совещательного и судебного красноречия). Чем дольше длится пропаганда, тем выше вероятность ее саморазрушения, которое вызывается двумя причинами: исчерпанием ресурса эпидейктичности (праздничности, экстраординарности) и включением логики доказательства от противного, что неизбежно при экспансии пропаганды. Длительное функционирование пропаганды может иметь серьезные культурные последствия, которые будут сказываться даже после прекращения пропаганды.” [1].
И вот его мнение, правда, 2008 г. о сочетании телевидения и пропаганды: “Когда держишь в руках газету тридцатых годов, понимаешь, что перед тобой серьезный документ, может быть, даже страшный. А в телевизоре политические новости живут в контексте песни и пляски, художественного или не очень художественного вымысла бесчисленных сериалов… Очевидна и тенденция: по мере развития телевидения его способность воздействия на общественное сознание не растет, а убывает. Если кто-то вообразит себе телезрителя в виде “массы” и будет обходиться с ним как с толпой болельщиков, телевизор может стать контрпродуктивным по отношению к государственной пропаганде независимо от ее содержания.” [2].
Тут он оказался неправ, поскольку телевидение имени Соловьева-Киселева нашло такую форму политических ток-шоу, где удается приглашать “чужих” с одновременным затыканием им рта и даже иногда изгнанием из студии. Наличие “чужого голоса” призвано моделировать достоверность информационного потока, а победа над ним символизирует победу властной точки зрения.
Сегодняшние государства держатся на своем варианте информационного “щита”, как раньше на пропаганде. Но для них изобретена формула, разрешающая негатив в сочетании с позитивом, который вызывает в головах чувство достоверности. Это “чужие головы” на политических телешоу, где ведущие наглядно расправляются с “еретиками”. Другая точка зрения превалирует в источниках информации с минимальной аудиторией, которых легко побеждает в заочном поединке официальное телевидение.
***
СССР приучал людей скорее молчать, чем говорить. Молчание для власти служит знаком покорности и согласия, поскольку на говорение ей надо как-то реагировать. С одной стороны, Советский Союз был сильным государством, с другой, он оказался слабым внутренне. Когда убрали “скрепы” (идеологические и репрессивные), он легко отказался от прошлой системы. Однако то, что никто не вышел на ее защиту, говорит и о созданном искусственном послушании, когда все послушны тому, что приходит сверху.
А. Ципко подчеркивает повальное членство в КПСС советской интеллигенции: “В СССР подавляющая часть интеллигенции, и прежде всего гуманитарной, преподаватели вузов, учителя школы, состояли в КПСС. В СССР, в равной мере это относилось и к Болгарии, Румынии, только членство в коммунистическом союзе молодежи, а потом в партии открывало дорогу к высшему образованию, к карьере. Среди технической интеллигенции, работающей на оборонку, почти все состояли в КПСС. Наиболее образованная и талантливая часть общества в СССР состояла в КПСС. Конечно, среди этой многочисленной партийной интеллигенции было очень мало марксистов-фундаменталистов типа главного редактора журнала «Коммунист» Ричарда Косолапова, но в то же время сама эта ситуация повального членства образованной части общества в КПСС исключала появление в СССР влиятельной и авторитетной антикоммунистической оппозиции” [3].
Мы живем в мире пропаганды, которая рассказывает нам, как хорошо мы живем. Так было в советское время, так с нюансами это происходит и сегодня. Информационно-виртуальный мир, выстроенный пропагандой, которую, правда, теперь так не называют, легко побеждает мир физический. Люди часто предпочитают эмиграцию, чтобы поменять один физический мир на другой.
Э. Бернейс писал в своей книге “Пропаганда”: “Меньшинство обнаружило великолепный способ влияния на большинство. Оказалось, что можно формировать мнение масс таким образом, чтобы направить свежеобретенные ими силы на строго заданные цели. В современном обществе это неизбежно. Любые социально значимые шаги – в области политики, финансов, промышленности, сельского хозяйства, благотворительности, образования или любой другой – сегодня должны совершаться с помощью пропаганды. Пропаганда становится инструментом невидимого правительства. Предполагалось, что всеобщая грамотность нужна, чтобы научить обывателя контролировать окружающую среду. Овладев чтением и письмом, он овладеет возможностью управлять – так гласила демократическая доктрина. Но всеобщая грамотность дала человеку не разум, а набор штампов, смазанных краской из рекламных слоганов, передовиц, опубликованных научных данных, жвачки, желтых листков и избитых исторических сведений – из всего, чего угодно, но только не из оригинальности мышления. У миллионов людей этот набор штампов одинаков, и, если на эти миллионы воздействовать одним и тем же стимулом, отклик тоже получится одинаковый… Однако то, хороша пропаганда или плоха, в любом случае зависит исключительно от того, что именно она прославляет, а также от достоверности оглашаемой информации” [4].
То есть индустриальные потоки информации побеждают еще и потому, что большие массы людей хотят простых и внятных объяснений того, почему власть хороша, а оппозиция плоха. Советский Союз поработал хорошо, чтобы создать в каждом ген страха, который продолжает передаваться через поколения. Средний бизнес, которому так не дают подняться на постсоветском пространстве, тоже опасен для власти, поскольку создает независимость от нее. А власть привыкла работать с зависимыми людьми. Беларусь сейчас продемонстрировала яркий пример того, как активных протестующих не только можно сажать, но и увольнять с работы, начиная с дипломатов и ректоров, которые были, конечно, не протестующими, а только сомневающимися.
Попытки внесения изменений типа арабской весны или Беларуси все же достаточно редки. Однако есть еще фактор смены поколений. Следует признать честно, что все принципиальные изменения нашей истории связаны с новым поколением, у которого “отключается” этот “ген страха”. Правда, потом его вновь включают. Мы все время имеем модель “оттепель и пост-оттепель”. Возникают условные “шестидесятники” или “семидесятники” в основном в сфере литературы и искусства, которым потом вновь закрывают рот.
За все это время сегодняшняя власть получила самый главный урок – можно не бояться критики, главное делать из нее, условно говоря, муху, которая пытается бороться со слоном.
По многим сегодняшним воспоминаниям можно увидеть, что люди во власти были нормальны, они понимали, где пропаганда, а где жизнь, но система каждый раз была сильнее их. И, получается, что решают не люди, а система. Это касается воспоминаний множества советников, помощников, спичрайтеров первых лиц.
Сегодня на место пропаганды “выползает” конспирология, которая близка ей в плане необязательности соответствия действительности. Враги государства видны даже там, где их раньше и не искали. Так думает прокуратура, обратившаяся в московские вузы. Доцент А. Архипова, известная исследовательница фейков, ответила на это язвительной репликой “Явка с повинной”, где детально перечислила свои “нарушения”. Вот одно из них: “Вы спрашиваете о случаях «идеологической обработки россиян и молодежи» через «продвижение американских и европейских либеральных демократических ценностей», а это «продвижение» может происходить через «организацию языковых курсов». Я хочу заявить, что я везде продвигаю демократические ценности и буду это делать. Свободу слова, например, я считаю важной ценностью. Кроме того, я хочу заявить, что я знаю иностранные языки, а также постоянно склоняю своих магистрантов и студентов к знанию этой крамолы. И да, я посещала языковые курсы (например, созданные вражеской организацией «Гете-институт»). И студентам рекомендовала” [5].
Это поручение прокуратуры, напрямую продиктовано защитой пропагандистской модели, от которой пытается уклониться студенческая молодежь. Но власть не хочет разрешить ей это. Вот некоторые пункты, взволновавшие прокуратуру с точки зрения чистки мозгов:
Все мы понимаем по советскому опыту, что это мало что даст. Но ведомства всегда имеют нюх на то, что хочется начальству. Система начинает придумывать и другие ограничения, призванные ограничить свободные информационные потоки. Этот процесс получил справедливое обозначение, как введение единомыслия в России.
Б. Надеждин рассуждает так: “В этом замечательном законопроекте Ирины Анатольевны [Яровой] очередном есть две свежих идеи. Первая как раз – это фактически запрещаются исторические дискуссии. Грубо говоря, в конечной точке этого пути должно быть примерно следующее: нельзя ругать Советский Союз, а также Сталина, Ленина. Просто нельзя ругать и все, если ты ругаешь, значит ты враг. Вторая идея еще более интересная, она имеет прикладное значение важное, а именно: буквально полгода назад Государственная дума приняла такой закон, который запрещает участие в выборах, даже местного депутата, людям, которые привлечены к уголовной ответственности, и страшно расширили список статей” [7].
Перед нами процесс замены реальности подлинной реальностью пропагандистской, поскольку все то, что расходится с пропагандистской картиной мира, перестает иметь право на существование.
Интенсивные процессы по восстановлению пропагандистской картины мира идут сейчас в Беларуси. Но их невозможно делать по советской модели, поскольку людям доступны другие источники информации. Снятие с работы и аресты также скорее шли вместе с советской моделью пропаганды, но сегодня, как оказалось, это не является уже сдерживающим фактором. Мир физический, где применяется запугивание, перестал быть более определяющим, как это было в советское время.
Россия у себя применяет иные пропагандистские приемы, разрешая на госканалах “смесь” правильных и неправильных мыслей в телевизионных политических ток-шоу. Но и эта, бывшая долгое время успешной, модель постепенно изживает себя.
Пропагандисты настолько прочно вошли, а точнее, вернулись в нашу жизнь, что их уже начинают пародировать, а это говорит как о распространенности этой формы, так и о том, что она уже начинает приедаться населению. Тому есть целый ряд примеров – пародии комиков, разоблачения блогеров, в том числе в форме сатирических передач, стихов и куплетов.
Модель “разрешенной правды” характерна для телевизионных ток-шоу. Здесь, в отличие от советской программы “Время”, все решают эмоции, именно ими управляют ведущие, которые могут просто отключить микрофон у неправильного выступающего.
В. Соловьев активно борется со своими врагами даже за пределами телеэкрана, среди которых оказался и спортивный комментатор В. Уткин, поскольку как-то позволил себе высказаться против родного государства, заявив такое: “Мне представляется, что наше государство и, в частности, президент, играют в довольно понятную игру: надо постараться как-то на цыпочках пройти, чтобы не разбудить. То есть вирус как-то сам сойдёт на нет по своим собственным законам и упадёт в пределы, которые могут подчиняться здравым расчётам медицины. И за это время никто не задаст каких-то очень важных вопросов. Вопрос на самом деле только один: «Государство, ты мне на кой вот сейчас, в данный момент?» Я бы в принципе сам дома отсиделся бы, наверное. Я отсиживался и в других ситуациях. Но я, в конце концов, много лет, уже десятилетий, всё тебе скидываю и скидываю долю от своих заработков, какую-то часть денег ты у меня забираешь само, и я никогда их не увижу. Я имею в виду так называемый Пенсионный фонд. И никто никогда их не увидит, это совершенно очевидно. Так это всё ради чего? Чтобы сейчас потёрли репу, напомнили мне про каких-то кипчаков, и на этом мы разошлись, что ли? То есть я за свой счёт, собственно, сижу дома, сам себя запер, ещё и за квартиру плачу, все налоги и так далее. Это что? То, ради чего я отстёгивал налоги каждый месяц лет тридцать? Как-то я очень разочарован всем этим обстоятельством. Мне такое государство не нужно. Ни для чего”. [8].
Соловьев обиды не стерпел, видимо, восприняв ее как личное оскорбление. Развернулся конфликт, где обе стороны постарались “измазать” друг друга: “Уткин записал для Соловьева видео, в котором вызвал его на баттл и пообещал унизить. «Дело зашло слишком далеко. Я думаю, что нам пора встретиться по правилам версус-баттла. Честного словесного боя. Выходи, попробуй защитить. Не истины, не политику, не экономику, а себя. Я хочу тебя унизить, я хочу вернуть тебя на то место, которое ты занимаешь», — обратился к ведущему «России 1» Уткин… И добавил, что, по его мнению, без «машины, которая работает на него», ведущий «ничего не представляет из себя»” [9], [10]).
Такие конфликты, попадая в публичную плоскость, становятся бесконечными, пока власть не одернет кого-то из них. Так, видимо, в результате и произошло, и они в результате стали есть в разных уголках ресторана.
Эта история лишь немногим отличается от того, что происходит на экране у Соловьева. Там идет словесная драка, тут речь идет о драке физической. При этом Соловьев пытается занять позицию над схваткой, хотя сам является главным ее участником. Он так комментирует пародию на себя И. Соболева: “Не видел, даже смотреть не собираюсь. Вообще неинтересно. Я и комика такого не знаю. Ну, хайпится и хайпится. Сейчас много их таких, которые пытаются хайпится. Да мне вообще глубоко пополам. Я скажу так: “Собаки лают, караван идёт“ [11].
Общее пожелание должно быть таково: ребята, деритесь в эфире, но не на улице… Но и в эфире должны быть пределы, ибо усиление информационной войны ведет к обострению политической.
Пропаганда сильна своим вариантом обязательной конспирологии, которая распространяется на всех жителей страны. Настоящая конспирология в отличие от нее “вытягивает” две группы: верующих в нее и неверующих. И они могут спокойно бороться друг с другом. А в пропаганду должны верить абсолютно все, она как вариант религии, поскольку тоже оперирует сакральными ценностями.
Публицист М. Макогон видит эту проблему так: “На пропаганду не жалеют денег. Прямые субсидии федеральным СМИ из федерального бюджета – статья расходов, защищенная ото всяких кризисов, с каждым годом она только растет. Только растут и множатся каналы доставки, едва появляется новая платформа – она тут же плотно зарастает источниками, прямо или косвенно финансируемыми из кармана налогоплательщиков и/или прикормленных олигархов. Сколько стоит многоликая Симоньян российскому государству – можно только прикидывать. Мы знаем, что бюджет RT – 27 млрд. рублей в 2020, мы знаем, что один выпуск “Международной пилорамы” стоит 3,4 млн. рублей, мы знаем про контракты с Аэрофлотом и силовыми ведомствами, но было бы очень наивно думать, что только тем, что смог раскопать Навальный поток наличных в семейный бюджет Симоньян-Кеосаян ограничиваются… Со всем этим можно достичь и превысить искомый эффект пропаганды, сделать очень мощный продукт. Проблема в том, что цели у сторон прямо противоположные: одни – покупают пропаганду, вторые – хотят украсть как можно больше денег, отжать бюджет досуха, снять настолько дешево, насколько это вообще реально” (цит. по [12]).
То есть если раньше звучало “патронов не жалеть”, то теперь это превратилось в “денег на пропаганду не жалеть”. Государство любит защищать себя, создавая под это множество институтов, в том числе и институт пропаганды.
***
Пропаганда – это ручное управление ситуацией, позволяющее делать все, что захочешь, со своими врагами, в принципе это интересный пример того, как пропаганде трудно выбраться за пределы своего государства. Она хорошо работает только у себя дома, да и то в критических ситуациях сразу возрастает число тех, кто в нее не верит.
Модель мира, которую несет государство, распознается по тому, кто в ней находится в списке “друзей”, а кто “врагов”. Соответственно по друзьям/врагам государство распознает и нежелательные организации внутри себя, с которым пытается прямо и косвенно бороться.
Сегодняшнюю пропаганду, направленную вовне, например, из Russia Today, изучают даже с академических позиций. Например, одно из исследований опиралось на интервью с сотрудниками, которых даже пришлось “прикрыть” номерами без фамилий, поскольку по условиям контракта с Russia Today они не имеют права разглашать информацию. Russia Today – это внешний рупор России, поэтому интересна механика его функционирования. Перед нами боевое телевидение, которое способно удерживать у экрана не только старшее поколение, как считается в целом по отношению к телевидению, но и молодежь. Здесь политика обретает индивидуальные лица, чего особо не было в случае советского ТВ, точнее было только в “избранных” передачах.
Самыми цитируемыми журналистами в России оказались: Венедиктов, Соловьев, Познер, Симоньян, Собчак, а Дм. Киселев – лишь на 10 месте [13]. Этот список как бы не очень совпадает с наиболее высокооплачиваемыми, у которых другая пятерка: А. Шейнин – 100 миллионов рубл. за год, М. Симоньян, Т. Кеосаян, В. Соловьев, А. Пушков идут за ним [14].
Правда, действия этих лиц в жизни часто не совпадают с тем, что они говорят на экране, например: “У члена Совета Федерации и ведущего программы «Постскриптум» Алексея Пушкова есть неизменные вещи. Во всех спорных ситуациях у него всегда виновны США и европейские страны, а российский президент Путин неизменно прав. Еще одна пушковская константа — отмечание праздников за пределами Отечества” [15].
И еще: “Ведущие программы «60 минут» на телеканале «Россия 1» Ольга Скабеева и Евгений Попов подверглись критике в интернете из-за отпуска в Австрии. Супруги провели зимние каникулы в Альпах, а фото Скабеева активно публиковала в Instagram. Подписчики телеведущей остались в недоумении: почему в телеэфире Скабеева и Попов критикуют Европу и ее ценности, а отдыхать едут не на российские зимние курорты, а на «загнивающий Запад»?”.
И только ленивый не вспоминал две виллы на озере Комо в Италии В. Соловьева [16-17]. Во всем этом присутствует несомненный конфликт интересов. Нас с детства учили, что врать плохо, но жизнь учит, что врать за государство – это хорошо. Однако власть готова закрывать на это глаза. Это как бы перевернутая парадигма советской пропаганды, которую выразил в 1946 г. Сергей Михалков в своей басне, завершающейся такими словами:
Мы знаем, есть еще семейки,
Где наше хают и бранят,
Где с умилением глядят
На заграничные наклейки…
А сало… русское едят!
Теперь наоборот: пропагандисты хвалят для других родное, но сами любят западное, и это еще одно доказательство того, что пропаганда не отражает, а искажает реальность.
А. Окара справедливо отмечает двойственное положение политических журналистов: “с точки зрения элитных сообществ политические журналисты не часть элиты, а наемные работники, которые за деньги пишут (говорят, показывают) то, что им заказывают издатели, собственники и главные редакторы газет, радио- и телеканалов, интернет-изданий и информационных агентств. И не пишут того, чего не следует (по мнению элиты) писать. Однако сами политические журналисты рассматривают себя в качестве вполне самостоятельных акторов политического процесса, и многие из них относят себя к элите (как минимум — к невидимой ее части). Ведь они не только развлекают, информируют и просвещают общество, но и обеспечивают легитимность политического режима и устойчивость политической системы. Ведь именно они в ходе предвыборных кампаний убеждают избирателей голосовать за того или иного кандидата в депутаты, мэры, губернаторы и президенты. Ведь это благодаря их журналистским расследованиям снимают высокопоставленных чиновников и даже заводят против них уголовные дела. Ведь это благодаря их работе население не бунтует и сохраняет лояльность власти. Ведь это именно они в случае войны создают специфическую общественную атмосферу, в которой убийство противника воспринимается как нечто обыденное. И именно они, журналисты, контролируют главный в постиндустриальном обществе ресурс — информационный” [18].
На постсоветском пространстве провозглашается отсутствие идеологии, но на самом деле эта идеология есть. Ее можно обозначить как антипротестная идеология, которая обслуживает власть. Все, что против власти, плохо и должно уничтожаться всеми методами во всех трех пространствах: физическом, информационном и виртуальном. Кстати, блогеры скоро могут стать опасной профессией, почти наравне с канатоходцем.
Пропаганда и конспирология – близнецы-братья, поскольку готовы обманывать всех и сразу, к тому же бесплатно… Пропаганда работает более на рациональном полюсе, конспирология – эмоциональном. Но и та, и другая ведут нас в мир, который с каждым шагом будет все дальше от реальности. Этот мир явно более понятный, чем тот, в котором нам реально приходится жить. Правда, от пропагандистского мира настроение поднимается, а от конспирологического падает…
Литература
_______________________
© Почепцов Георгий Георгиевич
Впервые опубликовано 28-30 октября 2020 г. на платформе rezonans.kz в Казахстане (Астана). Публикуется в сокращенном виде.