Интерактивное хамство

По телевизору шла передача «Антропология». Гость, известный врач-сексолог Андрей Акопян, отвечал на звонки зрителей. Речь шла о разнице в возрасте сексуальных партнеров. Позвонила девушка и сказала, что ей 16 лет, а парню, с которым она встречается — 30; сейчас она ждет ребенка; неужели ей придется выходить замуж за такого старика? И тут ведущий Дмитрий Дибров почему-то принял вопрос на свой счет (как раз перед этим ему стукнуло сорок, в честь чего одну из «Антропологий» он посвятил лично себе). «Знаете ли вы, девушка, что мужчина в любом возрасте остается мужчиной, а женщина после тридцати для мужчин интереса уже не представляет?!» — примерно такой текст выдал обидчивый Дима на всю многомиллионную аудиторию.

Знаю, что очень многие зрители в этот момент подумали то же, что и я. Во-первых, это неправда: практически все женщины старше тридцати скажут, что именно в этом возрасте начинается самая интересная женская жизнь: и расцвет, и успех, и уверенность, и активность. Во-вторых, у мужчин после тридцати, напротив, начинается постепенный спад. В-третьих, в шестнадцать лет и двадцатипятилетние кажутся пожилыми, так что вопрос девочки вполне естественен. Но в данном случае главное не это. Ведущий оскорбил ни за что ни про что сразу всех своих зрительниц старше тридцати, а заодно и тех мужчин, которые их любят.

В другой раз я включила радио — «Эхо Москвы». Опять интерактивное. Не помню, о чем говорили ведущие, но вдруг один из них сказал: «Нам на пейджер пришло сообщение. Иван Петрович пишет — «народ загибается от нищеты, а вы ему рассказываете про «Формулу-один»!». И тут ведущий выдал в адрес слушателя такое: «Я вам, Иван Петрович, желаю как можно скорее загнуться от своей собственной глупости». Услышав это, я почувствовала плевок в лицо лично себе. Первым движением было выключить поганое радио и больше никогда на эту кнопку не нажимать. Но профессиональное любопытство заставило дослушать передачу до конца, чтобы узнать — хамил в прямом эфире не рядовой журналист, а заместитель главного редактора Сергей Бунтман!

Мне говорят, да ты послушай другие станции, там еще не так хамят. Именно поэтому я их не слушаю. Только в автобусе, где водители включают радио во всю мощь, и пэтэушные голоса «ди-джеев» вместе с их интерактивными слушателями льют такой словесный понос, что задумываешься об эпидемии слабоумия. Интерактивно хамят на таких станциях запредельно. Своими ушами слышала (едучи в автобусе) обращение ведущего к кому-то из слушателей, звонивших в эфир: «Засуньте себе телефонную трубку в одно место» (!!!).

Хамства в нашей жизни хватает с перебором.

В городе Ростове-папе — в особенности. Он с давних пор держал первенство по этому виду речевой деятельности. В последние же годы выходцы из Ростова активно осваивают новые города и пространства, включая эфирное, но, примерно зная, где оно нас может подстерегать, мы встречаем его в боевой готовности. А вот когда респектабельный джентльмен, весьма убедительно изображающий интеллигентного человека, без всякого основания внезапно вас оскорбляет, потрясение бывает сильным.

То же — с теле- и радиоканалами. Мы выбираем те, которые считаем для себя подходящими. И уж, конечно, не такие, где нам в лицо будут хамить. Ни от НТВ (предыдущего), ни от «эха» я такого не ждала.

Мне не нравятся так называемые интерактивные передачи — ни как слушателю, ни как журналисту. Как правило, ничего интересного случайные люди в эфир не выдают. Но если уж нам сообщают номера прямого эфира и предлагают звонить и высказываться, то здесь отношения зрителей (слушателей) и профессионалов не равны. Первые могут позволить себе что угодно — в меру своей воспитанности. Вторые обязаны сохранять корректность при любых обстоятельствах.

Чего Сергей Бунтман ожидал? Что ему на пейджер пришлют свои соображения гиганты мысли? У интеллектуалов есть более увлекательные занятия, чем дозваниваться до радио. А этого Ивана Петровича, которому журналист открытым текстом в прямом эфире пожелал загнуться от своей глупости, легко представить и понять. Человек немолодой, скорее всего, плохо обеспеченный пенсионер, зря он, конечно, слушает станцию, адресующую передачи «среднему классу». Его раздражает и реклама абсолютно недоступных ему вещей, и снисходительно-развязный тон ведущих, и дурацкие слоганы, и мельтешение: новости-музыка-болтовня-клип — как будто слушатель не способен сосредоточиться на серьезном разговоре. В общем, достали его. И он, как умел, выразил чувства в коротком сообщении. Но при этом не хамил. А вот поведение журналиста заслуживало высшей меры наказания — отстранения от эфира навсегда. Ничуть не бывало! Видимо, это позиция редакции. Вскоре после того слышала, как главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов в ночном многочасовом диалоге со слушателями обосновывал свое право «говорить идиоту, что он идиот».

Допустим, таково ваше кредо, господа Венедиктов и Бунтман. Но тогда осуществите это самое право в прямом эфире с кем-нибудь из депутатов Думы, например (там подходящих персонажей навалом). Что-то не слыхала ничего подобного. Тех, кто у власти, подхалимскими голосами расспрашивают про «их первый рубль». Лучше бы спросили, как при зарплате в 150 долларов они стали такими богатенькими. Объектами свободы слова в виде хамства избираются слушатели заведомо беззащитные.

Я за свободу слова. И против вмешательства государства в дела прессы. Но если журналисты какой-то компании постоянно подчеркивают, что они — «профи» (так объясняя свои невероятные зарплаты в долларах), что они вообще самые лучшие, то спрос с них по гамбургскому счету. А хамство и профессионализм — две вещи несовместные.

О профессионализме вообще отдельный разговор. Знаете, есть такие выражение: «Настоящий джентльмен — тот, с которым любой человек чувствует себя джентльменом». Мое представление о профессионализме в эфире сложилось на основе многолетнего слушания западных радиостанций на русском языке. «Би-би-си», «Голос Америки», «Свобода» — «джентльмены», с которыми чувствуешь себя достойным собеседником. Во-первых, там обычно правильная и красивая речь — это ведь тоже элемент уважительного общения. На отечественных станциях в последние годы язык вульгарный, полуграмотный, жаргонный. Нарочно снижают стиль для демократичности? Но если журналист говорит «пара дней», «представляет из себя», «одеть» (вместо «надеть»), «беспренцендентный» и тому подобны перлы, ставит несуразные ударения, употребляет слова, не понимая их смысла,- это говорит только о невладении языком — основным профессиональным инструментом. Однако те, кто его выпускает в эфир, вероятно, имеют представление о нормах языка. Значит, не уважают слушателей?

Во-вторых, как журналистов, так и их собеседников на упомянутых западных станциях отличают ум, глубокая образованность, компетентность, интеллигентность, при этом нет и тени высокомерия или снисходительности по отношению к слушателям, которые, естественно, менее информированы. Предполагаемого слушателя считают равным и уважают. Наши журналисты и их гости как будто считают свою аудиторию умственно отсталой и разговаривают с нами с учительской интонацией превосходства, для которого, по большей части, оснований не имеется. Либо устраивают в эфире наполненный пустым трепом междусобойчик, иногда подключая слушателей. Это гордо называют интерактивным вещанием, а на самом деле засоряют эфир и мозги. Это и есть «профи»?! Только в их собственном представлении. Манера общения с собеседником (слушателем) как со стоящим ниже тебя — по положению, по уму, по уровню и прочее — тоже элемент хамства.

Но есть еще одна разновидность эфирного хамства, не столь очевидного.

Начинается телепередача «Женские истории», и закадровый голос Оксаны Пушкиной повествует о героине, которая обратилась в суд, «доведенная до отчаяния». Появившаяся в кадре простая провинциальная тетка, которую оставил муж с ребенком, рассказывает о своем бедственном положении. О, ужас! Бывший совслужащий, а ныне «олигарх» и миллионер платит ей в месяц на ребенка всего 650 долларов! Зарыдать от сочувствия аудитории помешало умножение в уме шестисот пятидесяти долларов на тридцать рублей по курсу. Девятнадцать с половиной тысяч в месяц! Три четверти аудитории получает за работу (а не сидя дома, как несчастная жертва миллионера) в семь, а то и в десять раз меньше. Знает ли об этом ведущая передачи или ей кажется, что все живут так, как она и ее окружение, исчисляя доходы в тысячах долларов? Понимает ли экс-супруга «олигарха», какие эмоции, далекие от сочувствия, вызывает своим трагическим рассказом о том, как она хотела сделать в квартире ремонт, но бывший муж издевательски сказал, чтобы она сэкономила на ремонт из алиментов, а этих денег ей, конечно, не хватило?! И какие выражения приходят в голову миллионам одиноких и разведенных матерей, которые тоже «хотели быть просто домохозяйками», но должны кормить ребенка, папаша которого не миллионер и вообще знать не хочет о своем потомстве?! Вы считаете, не хамство — рассказывать нам в эфире, от чего плачут наши богатые?

Каждый день на «Эхе Москвы» в полдень идет передача (и что интересно — не под рубрикой «Реклама»!) о квартирах, которые продаются в Москве в строящихся домах. Квадратный метр в них стоит — «ну, очень недорого!» — от 400 до 600 долларов. «Кто же может купить квартиру в этом доме?» — спрашивает ведущий наивным голосом. «Средний класс. Например, успешные предприниматели или просто люди, которые хорошо работают»,- отвечает собеседник. Во как! Ну ладно, я, никому не нужный журналист, получаю сорок долларов в месяц, а в прошлой жизни была не нужным государству (судя по нашим зарплатам) вузовским преподавателем с окладом в тридцать долларов. Но вот хирург городской больницы скорой помощи, который делает уникальные операции, возвращая с того света как раз «людей, которые хорошо работают», когда они сталкиваются лбами на своих джипах и «мерсах». Оклад врача — шестьсот рублей; с дежурствами и прочим набегает восемьсот. Значит, все, кто лечит, пашет, строит, учит, просто плохо работают, если их годовой зарплаты хватает как раз на один квадратный метр в доме для «хороших людей» (как умильно формулирует реклама на том же радио)?!

В «Куклах» Шендеровича был сюжет «Скупой рыцарь». Там «рыцарь» — Черномырдин — недоумевал по поводу «социально неимущих»: «Ума не приложу — зачем им жить?» Эта интонация, да еще с раздражением, часто звучит в голосах ведущих, когда их «интерактивные» слушатели пытаются напомнить о реальной жизни. Скрытое хамство в эфире не осознается многими — как авторами, так и аудиторией. Но подспудно оно вызывает раздражение, злобу. До поры до времени они копятся. А потом выливаются. Хорошо, если на виноватых. Чаще — на беззащитных.

_______________________________________
© Наталья Смирнова