Учитель

   Амжет Ахмедович Исаев – отличник просвещения РФ, заслуженный учитель Чеченской республики, Почетный работник общего образования Российской Федерации. Стаж непрерывной педагогической работы – 56 лет, из них 50 в должности директора средней школы №1 с. Новые Атаги. Когда он стал директором этой школы, ему было всего 23 года.  

   Сидя под навесом, пятилетняя Селима пыталась привести в порядок свою видавшую виды куклу. Бывшая глянцевая  красавица давно потеряла свой магазинный лоск, но все равно была самой любимой. Девочка старалась расчесать ее спутанные лохмы, раздирая свалявшиеся синтетические кудри, и соорудить приличную прическу. И когда волосы куклы вроде бы удалось втиснуть  в непокорную резинку,  из своей комнаты  вышел Амжет Ахмедович, дед малышки. 

— Ну, что? Как будто жара спала? Пойдем гулять?

   — Мама, мы гулять идем! – кинулась  Селима к маме. – Платье, вон то, новое надень мне и хвостики сделай! – она схватила со шкафа цветные резинки для волос. – Да скорей же! – торопила она мать, то и дело поглядывая во двор,  ждет ее дед или нет.  

  Бабушка с улыбкой наблюдала за сборами   младшей, а потому самой любимой всеми внучки.

  — Как на свадьбу собирается.  Вот так каждый день они с дедом идут на прогулку. Селима в народ выходит при полном параде, — смеется она.

  Солнце катилось к горизонту,  стало  и впрямь уже не так жарко, и на  сельской улице, еще час назад безлюдной, оживилось автомобильное движение. Узенькая пешеходная тропинка вдоль дороги позволяла идти рядом только двоим, и я шла следом, прислушиваясь к разговору внучки и деда. Их неторопливая беседа то и дело прерывалась скрипом тормозов. Водитель каждой остановившейся машины, поздоровавшись с Амжетом Ахмедовичем, спрашивал, куда подвезти. «Спасибо, нам недалеко», — отвечал тот, а внучка неизменно добавляла: «Мы гуляем». 

   Идти нам было действительно недалеко. От силы метров 200, до поворота. За этот короткий промежуток времени, пока шли, рядом с нами остановилось около десяти машин. И водитель каждой машины  – и стареньких Жигулей, и навороченных иномарок – останавливаясь, предлагал свою помощь, снова и снова слышалось: «Куда подвезти?» 

   А мы направились к  реке. Прошедший накануне обильный дождь оставил после себя на проселочной дороге большие лужи. Селима, осторожно перебираясь по краешку тропинки, не забывала корректировать дорогу деду:

   —  Сюда надо ступать, а здесь, смотри, колючка, осторожно надо…. 

  Одолев все препятствия, вышли на простор: ни луж, ни колючек. Пошли к  Аргуну. Река разлилась после дождей, стала широкой. Быстрое течение  Аргуна тащило куда-то к морю ветки деревьев, перекатывало большие камни. Я заметила, что не Амжет Ахмедович ведет внучку, а она его. Селима, как опытный штурман, держа деда за руку, вела его к реке, осторожно обходя завалы камней и выброшенные на берег кучи валежника. Она задавала вопросы, а Амжет Ахмедович подробно все объяснял.  Разговор шел на равных. И еще стало ясно, что это время, время прогулки, Селима считала своим. Этот час с небольшим Амжет Ахмедович безраздельно принадлежал малышке, а она использовала такой ресурс с полной выгодой для себя. Мне показалось, что и Амжету Ахмедовичу общение с любознательной внучкой доставляет немалое удовольствие.

  На берегу стояла машина, рядом плескались в воде дети. Увидев Амжета Ахмедовича, из салона вылез молодой человек. Я уже не удивилась, когда после обмена приветствиями парень предложил  свои услуги: «Может, вам нужно куда-то? Я подвезу». 

  Прогулка у реки подходила к концу. Селима вопросительно взглянула на деда: 

   — Как всегда?

  Тот  кивнул головой.  «Как всегда» – значит,  нужно зайти в сельский магазин, чтобы Селима могла выбрать всё, что душе угодно. Как оказалось, ее душе требовалось не так уж и много: мороженое и киндер-сюрприз. Я обратила внимание, что когда мы вышли из переулка и направились к магазину, сидевшие на скамье на другой стороне улицы парни, увидев Амжета Ахмедовича, бросили сигареты и приподнялись.  

   Уже потом, подходя к дому, я спросила Амжета Ахмедовича, знает ли он этих молодых людей.

   — Двоих знаю, закончили школу, кажется, в 2005 году. И добавил с некоторой досадой: разбаловались, в школе они не курили.

   Об этой прогулке и о встречах я потом рассказала своему давнему знакомому Мусе, который, как оказалось, тоже был учеником Амжета Ахмедовича. 

   — А чему ты удивляешься? – не понял Муса. – Ведь он работает учителем уже 56 лет! Почти полвека был директором первой школы в Новых Атагах. Так что, если прикинуть, то полсела, если не больше, были его учениками. Да и сейчас он, кажется, продолжает учительствовать. Правда, уже в другой школе, но тоже в Новых Атагах.

   Сферу деятельности Амжета Исаева можно очертить коротко: школа — дом. А между ними, как связующее звено – дети: сыновья, дочери, внуки и многотысячный отряд мальчишек и девчонок, его учеников. 

    Мы как-то пытались с Асей, его старшей дочерью, подсчитать, сколько же  человек считают его своим учителем. Но сбились со счета  — много. 

   …Он успел родиться за год до депортации, поэтому местом его рождения значится село Новые Атаги. О том, какой тяжкой была долгая дорога в ссылку, он знает только по рассказам. Для его матери всего важнее было сохранить жизнь детей, а ведь уберечь самого младшего, годовалого Амжета, было особенно трудно. Чем накормить, как согреть, где достать пеленки и где их простирнуть и высушить? Всё то, что в обыденной жизни решалось легко и просто, в  насквозь выстуженном товарном вагоне становилось почти неразрешимой проблемой. Но, видно, сильна материнская любовь, если вся семья прибыла к месту ссылки без потерь. Потери были потом, уже когда прибыли в Киргизию. В тот первый холодный год кладбища значительно увеличивались за счет могил депортированных. В ссылке умерли отец Амжета и двое детей – старшие брат и сестра. В живых остались два «врага народа» из семьи Исаевых – двухлетний Амжет и его мама.  

   — В Сталинском жили в основном спецпереселенцы – немцы, русские, карачаевцы – все «враги народа». И учителя у нас были из этой же «вражеской» категории. При всех минусах ссыльной жизни её единственный плюс – как раз то, что педагоги у нас были сильные, особенно  по математике. Именно там я получил свой «математический вирус» -– любовь к точным наукам, — вспоминает  Амжет Ахмедович.   

  Амжету чувство радости и удовлетворения доставляла  также сама учеба, особенно математика, физика. Он никогда не бросал  трудную задачу нерешенной, не просил помощи у учителя – этого не было в  его характере. Он все хотел сделать сам. Так получилось, что мальчик рано почувствовал себя взрослым, опорой и помощником матери. Молчаливый, сдержанный,  он никогда не решал спорные вопросы силой, и к нему, как к третейскому судье, обращались противоборствующие стороны — мальчишки  знали, что Амжет рассудит по справедливости. 

  На генетическом уровне с  юных лет проявилась в нем эта вековая мудрость его народа: нельзя вынимать кинжал из ножен, прежде не подумав, чем это обернется не только для тебя, но и для близких. 

  — Это как в математике: чтобы прийти к единственно верному решению, нужно хорошенько подумать, — сказал он в разговоре со мной. Эта фраза касалась и той непростой ситуации,  в которую попадали все  вайнахские семьи, вернувшиеся  в 1957 году   на свою родину, домой. 

  — Мы  с мамой выехали  с первым потоком. Почему-то думалось, что  вернемся в свои дома, двери которых будут для нас открыты. Но в Новых Атагах, как и везде,  жили белорусы, украинцы, русские, дагестанцы. Разные были настроения у приехавших, но беды удалось избежать благодаря мудрости  наших стариков. Дагестанцам было куда вернуться, и они быстро освободили дома. А украинцев, белорусов и русских власти направляли жить  в наши края из разрушенных во время войны городов и сел страны.  Им вроде бы и возвращаться было некуда. Но их никто не выгонял из домов, какое-то время мы делили  крышу над головой с теми, кого пригнала сюда война.  Но ничего, все как-то утряслось, жизнь стала налаживаться, — вспоминает Амжет Ахмедович.

  Когда  поступил в 9-й класс Новоатагинской школы, он даже не предполагал, что эта школа на много лет станет его родной.  Что именно  здесь  приживется его сердце, его душа, его любовь и счастье. 

  Он учился по-прежнему с азартом. Точные науки ему давались легко. Мир цифр и формул завораживал Амжета, он был уверен, что ничего нет  более увлекательного, чем физические формулы, тригонометрические функции. Но еще одна наука увлекла его неимоверно – история. А именно, история его родного края, его народа. Скупы были строки в учебниках, но зато какими   интересными были рассказы учителей, основанные на сказаниях и легендах, на рассказах стариков, которые хорошо помнили, какой была Чечено-Ингушетия до выселения. 

  На смышленого, не по годам серьезного и немногословного парня обратили внимание не только педагоги, но и чиновники из министерства образования Чечено-Ингушетии. Амжету было предложено после школы продолжить учебу в Самарканде. «Будешь учиться на переводчика», – сказали ему. И дали понять, что  диплом, полученный после окончания этого вуза,  путь к  дипломатической карьере.  

  — Решай сам, ты уже взрослый, — сказала дома мама, когда он поделился с ней этой новостью.

  — Да, я знаю,  я решу, — ответил он. И на следующее утро  поехал в Грозный подавать документы в Чечено-Ингушский пединститут на физико-математический факультет,  на заочное отделение.  

  В 1960 году Амжет стал первокурсником, и 1 сентября того же года он  впервые переступил порог своей школы уже в качестве учителя математики и физики.   

   — С моими   учениками мы были  почти на равных,   я был старше ребят из десятого класса всего на год-полтора, — улыбается Амжет Ахмедович. – Учась сам, учил других.

 С первых дней своей педагогической деятельности он понял одно: все дети талантливы, нужно просто заинтересовать их своим предметом. Он умел заставлять их думать, решать в уме задачи и уравнения. Не скупился на похвалу, особенно тем детям, которым точные науки давались с трудом. 

  — Голова, мозги должны работать, —  считает он. По его мнению, умственная леность появилась у детей с  появлением калькуляторов,  мобильных телефонов и компьютеров. — Зачем ребенку умножать или складывать сложные цифры, извлекать корень определенной степени, производить другие математические действия в тетради, если достаточно на все это получить быстрый ответ, стоит лишь научиться  пользоваться  компьютером или мобильным телефоном, который подключен к интернету, – рассуждает учитель, уверенный в своих методах обучения точным наукам.

   — Он заставлял работать весь класс. Даже если один из нас решал задачу на доске, он ходил по рядам и  смотрел в тетради – кто и как решает. Если видел, что решение «пошло не в ту степь», то молча указывал на ошибку и все становилось ясно, — рассказывал Муса. – И знаешь, я не помню, чтобы он на уроках сидел за столом. Даже отметки  в журнал ставил стоя.

   Я спросила  Амжета Ахмедовича: так ли это?

   — А я вообще не понимаю, как можно вести урок, сидя за столом. Ведь тогда теряешь контакт с учениками. Я должен всех видеть. Работать с детьми нужно глаза в глаза, кстати, не только на уроках, — ответил мой собеседник. 

  Но не только с детьми приходилось работать молодому учителю. Многие приехавшие из ссылки сельчане были неграмотными. Амжет и еще несколько молодых педагогов организовали кружки обучения грамоте.  

 — Придумали свою методику: обучали с помощью диафильмов. Прикрепляли белую простыню к стене и начинали показывать кино, — вспоминает Амжет Ахмедович. – Сначала в наш кружок  в клубе ходило человек пять, а потом стали приходить и молодые люди, и более старшего возраста. 

   Глядя сегодня на Тамару Ахмедовну, которая больше пятидесяти лет идет по жизни рядом в Амжетом Ахмедовичем, я не удивляюсь, что именно на ней остановил свой взгляд молодой, но строгий учитель математики. Она и сейчас удивительно красива и, несмотря на то, что болезни порой  досаждают, сохранила гордую посадку головы и статную походку.   

   Он нашел причину, чтобы видеться с приглянувшейся ученицей чаще и уже не на уроках. У Тамары был красивый почерк, и Амжет Ахмедович, как классный руководитель, забирал ее с какого-нибудь урока, чтобы она  оформила план мероприятий или  что-то переписала   из «методички».  

   — Я понимала, что неспроста меня классный руководитель снимает с уроков и заставляет по часу-полтора сидеть в кабинете физики и заниматься каллиграфией, -–улыбаясь, вспоминает Тамара Ахмедовна. – Он заходил в класс и так строго говорил: «Тарамова, зайди в кабинет физики». Мои подружки, и те уже понимали, что классному руководителю нужен не только мой почерк, они тихонько посмеивались надо мной. Хотя и я знала, что молодой учитель, почти наш ровесник, многим нравился. Он был такой серьезный, неприступный. И, как педагог, строгий, никому спуску не давал.

    — Даже вам?

   — А мне особенно, —  смеется она. – Приходилось над математикой, физикой сидеть часами. Не хотелось краснеть у доски, когда вызывал отвечать урок. 

  Такие  свидания  под видом переписки методичек в кабинете физики происходили довольно долго. А потом наступила стадия уже личной переписки. А как передать записки? Из рук в руки? Но в школе столько глаз вокруг! По почте тоже не пошлешь. И выход был найдет весьма оригинальный. Возле главной мечети до сих пор лежит этот большой камень, на котором вот уже не один десяток лет коротают время старики, ведя неторопливые  беседы о житье-бытье. Как он там оказался, никто не знает. Вот этот  камень и стал почтовым ящиком, под который подкладывали свои записки новоатагинские Ромео и Джульетта. 

  Красота юной Тамары привлекала не только учителя математики. В дом Тарамовых приходили гости, которые в разговорах намекали, что вот у кого-то есть племянник, сын, брат, которому приглянулась Тамара. Ходоки особенно зачастили после выпускного вечера. От тети девушка узнала, что между ее отцом и родителями одного парня уже пошли серьезные разговоры о свадьбе. Оставалось заручиться согласием самой Тамары. 

   — Я рассказала об этом Амжету, в записке, разумеется. Ну, и решили, что я убегу к нему, — рассказывает она. 

   24 ноября вечером Тамара стала собираться, стараясь своим поведением не привлекать внимание домашних. Сложнее всего было вытащить из своей комнаты туфли, в которых она была на выпускном. Выйти через ворота поздно вечером было нереально. Уходила огородами, перелезла через забор, а там ее уже ждали ее тетя и Амжет. Несмотря на неординарную ситуацию, девушка рассмеялась, когда увидела Амжета с берданкой в руках. 

   — До сих пор он мне так и не говорит, зачем прихватил  ружье, — смеется Тамара Ахмедовна. – Короче говоря, взяли меня за руки и повели в дом его дяди. Вот так я вышла замуж. Отец узнал, пришел к дяде Амжета, а это в двухстах метрах от нашего дома. Но когда понял, что все делается по обоюдному согласию, не стал противиться.   Вот так и живем вместе уже 53 года, вырастили двух сыновей и трех дочерей, внуков, дай Бог, дождемся и правнуков, — помолчав, Тамара Ахмедовна добавила: — Разные были  периоды в нашей жизни, но так же не бывает, чтобы все обошлось без слез и огорчений. Но, несмотря на испытания, что выпали на долю моей семьи,  сейчас  могу сказать, что я счастливая женщина. 

  Через год Тамара поступила на заочное отделение Грозненского педагогического училища   и, так же, как ее муж,  еще будучи студенткой, стала учительницей младших классов.

   — Конечно, Амжет во многом мне помогал, он даже на сессии ездил со мной, такая вот группа поддержки у меня была. Первое время я боялась этих зачетов, экзаменов. Вроде  занималась, все знаю, а подъезжаем к училищу – все из головы вылетает!  — вспоминает она свои первые студенческие годы. – Но Амжет умел успокаивать, психолог он  уже тогда был хороший. 

   В разговоре со мной Тамара Ахмедовна постоянно поминает добрым словом свою свекровь.

  — Мне повезло не только с мужем, но и со свекровью. Амжет у нее был единственный сын, и она нашей молодой семье оказывала постоянную помощь, поддерживала. Особенно, когда появились дети.

  Что такое зарплата сельских учителей, когда  растут дети и столько расходов по дому? Когда нужно думать о том, чтобы построить дом, просторный и светлый. Амжет Ахмедович хорошо помнит свою первую зарплату — 136 рублей и полтора мешка пшеницы… 

 

    Это был дом, где жила постепенно растущая семья Исаевых. Но у Амжета Ахмедовича был еще второй дом – школа, ставшая неотъемлемой частью его существования, особенно  когда его в конце 70-х годов назначили директором. Тогда ему было всего 23 года, самый молодой директор в республике.

   Его школа со временем стала считаться одной из лучших не только в Шалинском районе, но и в Чечено-Ингушетии.    Самый главный показатель для каждого директора – качество получаемых знаний… Так вот, процент выпускников из первой новоатагинской школы, поступающих в высшие учебные заведения самых престижных вузов страны, был наравне с лучшими городскими школами  Чечено-Ингушетии. 

   А кроме этого –   производственная школьная бригада  школы №1 из Новых Атагов несколько лет была лучшей в республике.  Ребята на двух гектарах выращивали свеклу…

   Амжет Ахмедович до последнего дня не верил, что  в Чечне может начаться война, что города и села республики будут подвергнуты  массированным бомбардировкам. Он так и говорит «война», не применяя к тем  событиям, унесших сотни тысяч человеческих жизней, стыдливое определение «контртеррорическая операция». Мой собеседник считал и считает, что какими бы сложными ни были отношения, всегда можно договориться. «Сила слова во много раз значимее, чем сила оружия», — уверен он. 

    В Чечню ввели войска, но занятия в школе продолжались до тех пор, пока не начались авианалеты.  А война разгоралась, от взрывов  снарядов в близлежащих селах  в домах новоатагинцев дрожали стекла в окнах. 

   В 1995 году, когда активные боевые действия шли уже на всей территории республики, занятия были прекращены. Но каждое утро, независимо от того, где идут бои,  Амжет Ахмедович шел в школу. Домашние знали: бесполезно уговаривать его остаться дома. Чтобы предотвратить заезды  бронетехники на территорию школы, вокруг  нее по  настоянию директора был вырыт ров. 

  А потом из горных сел, разрушенных авианалетами, в их село стали приезжать беженцы. Вначале некоторые семьи находили приют у местных жителей. Но поток беженцев  ширился, и было решено для проживания предоставить им здание школы. 

   — В школе  жили 40 семей, в каждой – по 5-6 человек. Вот и считайте, сколько было у нас беженцев. Мы сделали все, чтобы они чувствовали себя  комфортно даже в таких условиях, – рассказывает Амжет Ахмедович. – Центрального отопления в школе, естественно, не было. Провели газ. Отвели место, где люди могли помыться. Среди беженцев было много детей, и мы старались хоть как-то облегчить их пребывание в  непривычных для них условиях. 

   — Амжет там был с раннего утра до позднего вечера. И не только он, но и сыновья. На Новый год детям устраивал утренник, нашел средства, чтобы каждому ребенку подарок сделать. 

   — Нашу школу, неизвестно по каким причинам, не включали  в федеральную целевую программу. Кое-как  собственными силами  вместе с учителями залатали дыры.  Чтобы как-нибудь обогреть классы, учителя приносили из дома буржуйки. Парты были  раскуроченные, ребята  кое-как приспосабливались, писали на досточках, учебников не хватало. Сколько кабинетов пришлось обойти, добиваясь, чтобы школу отремонтировали, уж и не помню. Позабыл и имена всех чиновников, которые часто менялись. Наконец нам был определен генподрячик «ООО Стройиндустрия при Совете Министров ЧР», и в 2008 году нашу школу полностью восстановили, — говорит Амжет Ахмедович. 

    Но ведь были нужны парты, учебники, оборудование для кабинетов физики, химии. На эти цели если и было финансирование, то очень скудное. Как выкручивался из этой ситуации директор Новоатагинской средней школы? На этот вопрос Амжет Ахмедович ответил однозначно: «Мир не без добрых людей». А Тамара Ахмедовна добавила: «Не для себя же просил, для школы деньги выбивал, для детей, — и, помолчав, уточнила: – Для себя, для семьи он никогда ничего не просил. Так что в этом отношении у моего мужа совесть чиста». 

   За годы дальнейшего директорства, вплоть до 2016 года, Амжет Ахмедович сумел сделать так, что средняя школа в Новых Атагах стала одной из лучших в республике. Компьютерные классы, интерактивные доски, прекрасно оборудованные предметные кабинеты – не каждая городская школа может похвастаться таким суперсовременным оборудованием!

   В любом человеке он в первую очередь  старается разглядеть его доброе начало. Он убежден, что, когда ребенок рождается, его жизнь начинается с белого листа. И судьбу его на этом листе пишут изначально его родители, потом учителя, окружающие люди и события. Но то изначально доброе, что было заложено природой, Всевышним, все-таки должно оставаться в человеке, и как важно это не потерять! Вся жизнь Амжета Ахмедовича как педагога и воспитателя была посвящена тому, чтобы человек оставался человеком: добрым, сострадательным, справедливым.  «Пусть не все выпускники нашей школы стали юристами, врачами, учеными. Но если они остались верны традициям и мудрости своего народа,  в этом есть и наша заслуга, его учителей», — считает он. 

   …Есть в семейном архиве Исаевых удивительная фотография. На первый взгляд – ничего особенного: небольшое помещение, много людей, кто-то выступает. Видно,  что идет совещание.  В первом ряду – Амжет Ахмедович. Ясно, что человек, который делал этот  снимок, не пользовался вспышкой, но  именно  изображение Амжета Ахмедовича   выделяется светлым пятном на сером фоне, будто само его лицо светится… 

_________________________________________

© Татьяна Гантимурова, журнал «ДОШ», 2017, №2