Мельбурнские встречи. Этот многоликий Владимир Копп

    Множество парадоксов возникает в жизни человеческого содружества. Один из феноменов, пожалуй, один из самых многосложных – эмиграция…

  Давно никого не удивляет, что в странах, созданных руками и умом эмигрантов, – в Америке, Канаде, Австралии – мощный экономический потенциал, новые технологии, самая высокая социальная защищённость личности, и всё это рождено сплавом различных культур.

Ещё одним объединяющим фактором для этих стран служит европейская культура. Понятие «европейская культура» образно расшифровал академик Д.С.Лихачёв. Фундаментом этой культуры служат три кита: личность, универсализм, свобода. В то же время у каждого культурного народа остаётся своя национальная идея. Семена этих идей, посеянные в почву новой обретённой родины, и создают свой неповторимый результат.

   В то же время эмиграция – одно из самых тяжёлых испытаний в жизни тех, кто покинув страну рождения, где его окружали близкие и друзья, часто без знания языка, обычаев и законов страны, оказывается на первых порах в информационном вакууме, когда месяцами не звонит телефон, сидят в одиночестве, без работы, без друзей.

    Каждый эмигрант проходит иммиграционное чистилище, переживая психологический шок. Именно в этой ситуации кроется загадка успеха многих эмигрантов, когда проявляется характер каждого из нас. Либо мы плывём по течению, либо, собрав в кулак волю, всю свою энергию и талант, в экстремальных условиях, находим своё место в новом содружестве. Мне всегда везло на таких людей. Не исключением стала и Австралия. Вскоре после приезда я познакомился с Паной и Володей Копп, ставшими моими близкими друзьями.  Девиз Володи был: «Единственная возможность быть счастливым – радоваться чужому счастью». И он всегда жил с этим ощущением. Слушая рассказы Володи о своей  наполненной событиями жизни, у меня родилась идея создания в австралийской русскоязычной газете «Горизонт» рубрики «Мельбурнские встречи», которую я впоследствии осуществил, опубликовав около 150 интервью, где одним из первых героев стал Владимир Копп. 

    8 августа 2008 года Володя ушёл из жизни. Для меня это огромная потеря. Эта публикация – дань памяти близкого друга, человека эпохи моего поколения, оказавшего огромную поддержку в моём становлении в новой стране. О его необыкновенной жизни, о его близких друзьях, Володя поведал мне в этом интервью. Убежден, читатель прочтет его с большим интересом.

    Этот многоликий Владимир Копп

Среди привычных житейских забот. В кругу друзей, средь больничного транса Он, несомненно, в чем-то ДОН-КИХОТ, А в чем-то, безусловно, САНЧО-ПАНСА.

 Владимир Копп… Вот не знаю, кто в нем более профессионален: фотограф или гинеколог, коллекционер или тамада на юбилеях друзей. Можно много говорить о нем, но лучше всего он расскажет о себе сам.

– Володя, твоя профессия вызывает большое доверие у женщин. Что касается мужчин, здесь весь спектр чувств: от зависти до усмешки. Ну, а как ты сам дошел до жизни такой?

– Вероятно, справедливо и то, и другое, и третье, так как присутствие в качестве врача при первом крике ребенка требует особого доверия к тебе. Да, в тебя должны верить — ты принимаешь в свои руки самое ценное в жизни матери – её ребенка. Что касается выбора профессии, она была предопределена ещё при моем рождении. Я родился и рос первые семь лет в городе Харькове, в доме своего деда, известного профессора-гинеколога, заведующего кафедрой акушерства и гинекологии Харьковского мединститута. В семилетнем возрасте я переехал к матери в Москву, но все школьные годы я постоянно общался с дедом и ощущал его влияние. Он был для меня кумиром. Поэтому при выборе профессии дилеммы не было.

– Ты никогда не подсчитывал, какое количество детей приняли твои руки?

– Нет, такой статистики я не вел. Пожалуй, около 1500 детей я принял в Москве и около 150 — уже здесь, в Мельбурне.

– Не становится ли это для тебя чем-то обыденным, процессом, к которому привыкаешь ?

– Нет, с годами и опытом все больше понимаешь, какую ответственность ты несешь. Здесь нельзя расслабляться. Ведь бывают непредсказуемые ситуации. За короткий путь из утробы матери на белый свет ребенок может получить травму, удушье, запутаться в пуповине, нужно в считанные секунды принять единственно верное решение. К сожалению, мы не боги — бывают случаи, когда и мы бессильны помочь.

   – Как часто такое случается?

   – К счастью, это случается очень редко.

– Ты был одним из самых молодых главврачей роддомов Москвы. К моменту отъезда у тебя было все: имя, авторитет, а в той стране, в которой мы жили, это особый знак, залог благополучия. На гребне успеха ты уезжаешь. Я не думаю, что это было твоим решением ?

– Действительно, «авторство» нашего отъезда принадлежит моей жене Панне. Сейчас могу признаться, мне был поставлен ультиматум. Через много лет, я оценил мудрость принятого решения. Мы бы доживали свою жизнь, возможно, и неплохо, но для нашего сына там будущего не было. И еще не известно, как бы складывалась наша судьба. Многое видится на расстоянии. Сейчас понимаю, какую цену приходилось платить за успех.

– Оправдал ли надежды ваш сын? Доволен ли он сам своей судьбой?

– Женя вырос в другом мире, среди других ценностей. Работал в Швейцарии, в Англии, благодаря знанию русского языка, представлял Английский Банк в России. Сейчас он один из директоров инвестиционного банка ANZ, в Мельбурне. Думаю, своей судьбой доволен.

– Его успех предопределен многими факторами, не последнее место в их ряду принадлежит родителям. Но когда он достиг успеха, не охладели ли ваши отношения?

– Ты прав: его успех — это и наш успех. Когда Женя был совсем маленьким, у нас сложились доверительные, дружеские отношения. Я увлекался волейболом, это стало примером для моего сына. Он играл за юношескую сборную Москвы, и в студенческие годы здесь, в Мельбурне, не оставлял волейбол. Как один из сильнейших игроков был приглашен в состав сборной Австралии для участия в Маккабиаде в Израиле. Мы с Панной по-прежнему его самые близкие друзья.

– Я знаю, что и ты принимал участие в этой Маккабиаде?

– Я был приглашен в качестве тренера волейбольной команды и гордился тем, что мой сын достойно в ней выступал.

– Ты гинеколог — и вдруг тренер волейбольной команды?

– Со школьной скамьи я увлекся волейболом. У нас была замечательная дворовая команда. Один из игроков нашей команды Юрий Визбор в песне «Волейбол на Сретенке» описал судьбу её игроков. В дальнейшем я играл за «Динамо». Став студентом, выступал за команду «Медик», был ее капитаном, а впоследствии и тренером. Получил звание судьи республиканской категории. Исколесил весь Советский Союз. Спорт сыграл большую роль в моей судьбе. Как завершение моей спортивной карьеры — тренер сборной Австралии на Маккабиаде в Израиле.

– Ты упомянул о песне Юрия Визбора «Волейбол на Сретенке». По-моему, она была написана перед самой его смертью ?

– Только впечатления детства, юности могут быть так сильны. За этим судьба нашего поколениея, огромный кусок московской жизни, как и «Большой Каретный» Владимира Высоцкого, арбатские дворики Булата Окуджавы. Мне очень приятно, что несколько четверостиший он посвятил мне:

«А первый номер на подаче — Владик Копп, Владелец страшного кирзового мяча, Который если попадал кому-то в лоб, То можно смерть установить и без врача.»

и далее:

«А Владик Копп подался в городок Сидней, Где океан, балет и выпивка с утра, Где нет, конечно, ни саней, ни трудодней, Но нету также ни кола и ни двора.

Но кол-то ладно, не об этом разговор, Дай бог, чтоб Владик там поднакопил деньжат. Но где возьмет он старый Сретенский наш двор? Вот это жаль, вот это, правда, очень жаль. «

– Михаил Танич когда-то написал: «Есть жизнь не та, что быть могла, а та, которая была. Не всегда ведь прошлое хочется забыть. Не самые плохие годы твоей жизни связаны с Москвой. В каком возрасте ты стал главврачом роддома ?

– В 31 год я защитил кандидатскую диссертацию, и мне хотелось заниматься клинической и научной работой. Для специалиста с фамилией Копп места на кафедре не нашлось. В каждой неудаче есть доля удачи. Освободилось место главврача в роддоме, где я прошел весь свой предыдущий путь: студенческую практику, учебу в ординатуре, работу лечащим врачом, защиту диссертации. Последние 12 лет жизни в Москве я был главврачом этой клиники.

– Главврач в роддоме — это кто такой?

– Это прежде всего ведущий хирург. Естественно, это и администратор, которому приходится всё решать — от подбора кадров до снабжения. А если учесть, что роддом был ведущей клиникой мединститута, который специализировался на проблемах несовместимости крови матери и ребенка и обслуживал весь Советский Союз, можешь

  представить мою жизнь. С телефоном я не расставался ни днем, ни ночью. Не проходило недели без ночных вызовов. А ведь кроме этого, я занимался научной работой, писал статьи, разработал учебники по акушерству и гинекологии, ставшие пособиями для всех медицинских вузов…

– Поэтому, чтобы было веселее, ты решил обслуживать мир искусства ? В этом мире часто встречается несовместимость?

– Пожалуй, в этом есть какая-то истина. Но общение с этим миром начиналось со студенчества. В одно время со мной в мединституте занимались Арканов, Лившиц, Левенбук. Я сам выступал как конферансье в студенческом театре. Получив медицинское образование,они «переквалифицировались» в писателей и актеров, а я использовал
свои знания по прямому назначению. Но наши отношения никогда не прерывались.

Первые пациенты из мира искусств – наши общие знакомые, их жены. В 1960 году в Москве появился Иосиф Кобзон. Его общительность, круг знакомств, желание всем помочь коснулись и меня. Кто-то пошутил, что в клинике есть «койка Кобзона». Но за это они дарили своими концертами столько радостных минут сотрудникам роддома!

Трудно перечислить писателей, актеров, спортсменов, которые обращались к нам: Белла Руденко, Клара Новикова, Нелли Кобзон, Злата Хазанова и многие другие. Полад Бюль-Бюль Оглы пошутил по этому поводу: «Нужно изменить вывеску на роддоме, вместо «База 2-го Мединститута» следует написать «База Центрального Дома работников искусств»!»

Со многими мы стали – и остались большими друзьями, несмотря на время и расстояние, которые нас разделяют.

– Я знаю, что ты принимал дочь Роберта Рождественского, Расскажи о нем.

– Алена, его жена, после смерти Роберта написала в письме: «Таких людей в природе не бывает!» Это действительно верно. Воспитанник детского дома, испытавший нищету и благополучие, горе и радость, молодость и старение, он всегда был необыкновенно щедр, внимателен и скромен. Он одинаково заинтересованно беседовал с подвыпившим сантехником и с министром. Для Роберта все были одинаково интересны. Живя в непростое время, он не всегда был одинаково ровен в своем творчестве. Естественно, кроме друзей у него были и враги, но и они относились к нему с уважением. Так же, как он нелегко жил, он
нелегко умирал. В 1994 году — прободение язвы, перитонит. Надо было кричать, а он молчал и лишь изредка говорил: «что-то больно…»

Врач реанимации рассказал, что сердце останавливалось через каждые 45 минут. На восьмой раз запустить это измученное сердце не смогли.

– Когда ты в последний раз видел Рождественского?

– За пять месяцев до его смерти мы с Панной приехали в Москву, чтобы отметить мое 60-летие с другом детства, академиком Мишей Богомильским. Мы родились в один день, в один месяц, в один год и с 3-го класса стали друзьями. На нашем юбилее среди близких нам людей присутствовали и Роберт с Аленой.

– Он написал тебе посвящение, прочти его, пожалуйста.

– Володе Коппу в День его рождения:

Копп уехал, —

пыль дорогу замела.

И рождаемость в России

вниз пошла.

Сил и времени он прежде не терял, —

это он всех женщин

оплодотворял!

Надо сделать из Австралии подкоп,

чтобы с дамами

опять общался Копп!

Чтоб детишками был славен

Третий Рим!’..

…Ну, а Панку…

Панку мы уговорим.

          Роберт Рождественский 15.4.94

–  Но кроме мира искусств были ведь и другие пациенты, не менее именитые?

– По своему профилю роддом должен был принимать рожениц со всего Союза. Однажды к нам обратилась внучка Сталина. Она жила в Грузии. У нее с ребенком была несовместимость крови. Я принимал роды у внучки Анастаса Микояна, у невестки Щелокова, у дочери Михаила Ботвинника.

– Ты мне рассказывал о том, что вы с Панной много лет поддерживали дружеские отношений с семьей Ботвинника.

– Михаил Ботвинник — это целая страница в моей жизни. Наши дачи находились рядом и нередко я подвозил его на работу. Это были удивительные часы задушевных бесед. И этот довольно жесткий, а иногда и резкий человек открывался другими гранями характера.

– Ты можешь что-либо вспомнить из его рассказов?

– Ботвинник в течение многих лет был другом и соперником Макса Эйве, экс-чемпиона мира. К сожалению, для Ботвинника он был одним из самых неудобных противников. Счет их личных партий был 3:1 в пользу Эйве.

1946-й год, Голландия, г. Гронигер. Партия Эйве-Ботвинник. Ситуация повторяется. После отложенной партии Ботвиннику впору сдаваться. Настроение паршивое. Один из голландских шахматистов спросил: «Знаете ли вы, что по-голландски означает ваша фамилия? «Бот-вин-ник» в переводе — «Бой выигрываю я»». Ботвинник решил, что это весьма лестно и радостно заулыбался.

Самое удивительное было на следующий день, когда Ботвиннику удалось свести безнадежную партию к ничьей. Но эта история имела продолжение. Тридцать лет спустя во время матча «Нидерланды – СССР» он рассказал об этом своему другу, председателю общества дружбы «Нидерланды – СССР», г-ну Гудкелю. Гудкель от души захохотал. Оказывается, «Бот-вин-ник» имеет тот же смысл, что выиграть «на дурачка»!

– После такой московской жизни ты в Австралии. Кстати, почему Австралия?

– Я знал, что в тот период приехавший в страну врач имел право работать первые четыре года без сдачи экзамена. Другое дело, что приехав в страну, не зная языка, не имея местного опыта, ни о какой работе нельзя было и помышлять.

Первые мои шаги — разнорабочий на стройке. Здесь моя карьера продолжалась неделю. Я получил травму и на этом мой опыт строителя закончился. Затем я поступил на 6-месячные специализированные курсы для лиц с высшим образованием. Окончив их, я нашел временную работу в госпитале Williamstown, с которым сотрудничаю и по сию пору.

– Володя, сравнивая медицину Мельбурна и Москвы, без учета современной оснащенности, что бы ты мог сказать ?

– Высококвалифицированные специалисты есть и в Москве, и в Мельбурне. Другое дело, если говорить об уровне обслуживания, численности персонала, уходе за больным — тут, конечно, не может быть никакого сравнения. Ведь удачная операция — это только первый успешный шаг, а нужно еще выходить больного…

– За 18 лет тебе приходилось работать в различных госпиталях, со многими специалистами. Можешь ли ты выделить кого-нибудь?

– Мне повезло. С первых шагов своей практической деятельности я работаю с доктором Питером Ноттлом. Блестящий специалист, виртуозный хирург, прекрасный человек. Один из пионеров лапароскопической хирургии в Австралии. Так называются операции с использованием видеоскопа, минимально травмирующие ткани. Кстати, этот метод заимствован из гинекологии, так что мой опыт оказался полезным.

– Учитывая это, тебе приходится участвовать не только в гинекологических операциях?

– Да, конечно, в любых: от удаления щитовидной железы до рака желудка.

  – Это потребовало какой-то переквалификации?

– Переключиться с гинекологических операций на операции широкого профиля для меня не составляло большого труда. Ведь и в гинекологи случаются осложнения, когда приходится оперировать другие органы.

-– Володя, мы коснулись твоего основного призвания, но нельзя не поговорить и о твоих увлечениях. Кажется, трудно определить, что у тебя более профессионально: твои слайды, фотоколлажи, ведение застолий?

– Я получаю одинаковое удовлетворение от удачно проведенной операция, от удачного снимка, от проведенного вечера, от общения с друзьями. Я много ездил, много видел. Схваченное во время поездки мгновение всегда усиливает остроту ощущений. Фотография не живопись, но в одном, мне кажется, она имеет преимущество: ты можешь сиюсекундно запечатлеть необычное состояние природы, людей – и продлить это мгновение до бесконечности.

– В каждой семье существует некое распределение обязанностей. Не всё ведь решает только Панна? 

– Панна — кандидат экономических наук, и здесь, в Австралии, она работает менеджером. Все экономические вопросы семьи лежат на ее плечах. В этом участвует и наш сын Женя. Ну, а мне бог велел следить за здоровьем семьи. В здоровом теле — здоровый дух. В жизни повезло, всегда удавалось жить по принципу: с радостью идти на работу и с еще большей радостью возвращаться домой.

– Ты производишь впечатление счастливого человека. Есть ли у тебя какие-либо пожелания?

– Очень хотелось, чтобы через десять лет ты вновь взял у меня
интервью, и у меня было бы что рассказать.

Я с удовольствием принял пожелания Володи Коппа. Большая удача, если твоими друзьями становятся такие люди, как Панна и Володя Копп!

*  *  *

   Володя всегда мечтал о внуке, о продолжателе его рода. 27 сентября 2011 года, в г. Сиднее у сына Влада Коппа, Евгения, родился новый австралиец, внук Володи. Его нарекли двойным именем, библейским – Джошуа и в память о Володе – Влад Копп, продолжатель генетического древа семейства Коппов. Имя Джошуа символизирует спасение, движение вперед. Имя Влад – владеющий миром. Остается пожелать Джошуа–Владу научиться владеть судьбой так, как владел ею его дед, Володя Копп. 

     Жизнь продолжается. Часто  в мыслях я обращаюсь к Володе. Он всегда останется со мной, пока живет память о нем.

 ____________________

© Буркун Илья Яковлевич