Не перевёрнута страница… Стихи
* * *
Хищник задирает морду к небу.
Преосуществление. Но как
причаститься Телу, а не хлебу,
не вино, а Кровь вдохнуть. Мастак
превращений или извращений
сеет ложь. Но что мне западня?
Мой Господь и мой чудесный Гений,
Ангел мой, спасающий меня…
* * *
«…вся тревога вечного покоя…»
Владислав Пеньков
Помнишь, как вела Тебя ко мне
вся тревога вечного покоя?
На песке дворец беспечно строя,
я оставил душу в западне.
Я стою, судьбу свою кляня,
на коленях перед образами.
Девочка с печальными глазами
с темных досок смотрит на меня.
* * *
Как розы чуть увядший лепесток
прекраснее невинного бутона,
как дух вина, отбывшего свой срок,
ласкает вкус. Когда, во время оно…
О, нет, ведь время – сказка для глупцов,
а Ты была. И есть. И будешь вечно.
В преданиях пророков и отцов.
И в непристойных снах моих, конечно…
* * *
А земля горела под ногами…
и не разговаривала с Богом
Владислав Пеньков
Безмерность непростительной вины,
Бессрочность наказания. И всё же,
в слепую явь вытаскивая сны,
я Ей молюсь. Ты понимаешь, Боже?
И вот играет Ангел на трубе,
и я шепчу, разделавшись с азами:
«Господь, позволь приблизиться к Тебе
И на Тебя взглянуть Её глазами».
* * *
…на очной ставке с нашею виной…
Shakespeare. The Tragedy of Hamlet, Prince of Denmark
Пер. Михаила Лозинского
Предавший и обрекший сам себя
по шею вмерзнуть в бесконечный лёд,
смотрю, как третий Ангел, вострубя,
звезду бросает на источник вод.
Бегут слова по извести стены,
сменяют явь запутанные сны.
Моя душа за каменной стеной
на очной ставке с собственной виной.
* * *
… и захлебнется собственной тоской
Борис Корнилов
Смерть, как всегда, запаздывает. Сон
её небезуспешно замещает.
Обогатившись, снова обнищает
бедняк убогий. Как же он смешон –
безумный архитектор, на песке
свою мечту упорно возводящий,
во мне живущий и меня манящий,
захлебываясь в собственной тоске…
* * *
Надежда на смерть умирает последней.
Печальные слуги толпятся в передней.
Печальные вдовы, печальные гости
печально бросают печальные кости,
печально пытаются вытянуть карту,
а им бы, печальным, усесться за парту
в той школе, где каждая жертва – мучитель,
и лупит по пальцам линейкой учитель…
* * *
Моя душа бродить обречена
девятым кругом, не вмерзая в лёд.
Моя вина, угрюма и скучна,
ей в круг восьмой подняться не даёт.
Мои попытки вырваться из пут –
не мастерство, а просто ремесло.
В поток моих веков, годов, минут
Харона погружается весло…
* * *
Когда умру, оплачь меня
слезами ржи и ячменя.
Прикрой меня словами лжи
и спать под землю уложи.
Сергей Петров
Когда умру – сожги мой труп,
а пепел по ветру развей,
за то, что был при жизни глуп,
а в смерти стал еще глупей,
но всё же понял под конец
земного полубытия,
что расплетая Твой венец,
его сплетал на деле я…
* * *
Не требуя ни счастья, ни любви,
и даже не вымаливая ласки,
я Господа молю: благослови
мою любовь, пришедшую из сказки
про Чудище и Аленький Цветок,
и дай мне, Боже, нежности в избытке.
Старик. Ладья. Подземных вод поток.
И про?клятого прошлого ошибки…
* * *
Как мысь бежит по лапчатым ветвям,
скрываясь от бездушного прицела,
как воин хана, мчащий по степям,
в награду ждёт нетронутое тело,
как Ярославна плачет над рекой,
как Игорь-князь зализывает раны,
так серым волком я меняю страны,
в надежде тщетной обрести покой…
* * *
Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло…
1 Кор. 13:12
Там, за тусклым стеклом, чьи-то тени застыли.
То ли сон, то ли явь, то ли мёртв, то ли жив
Волк угрюмый, от звёздной седеющий пыли,
замер, лапу Тебе на плечо положив.
Полусон-полуявь расплывается, тая,
в этом тусклом стекле я себя узнаю,
а вокруг, завывая, беснуется стая,
побивая каменьями душу мою…
* * *
Духи прошлого с воплями рвутся на волю,
выползает из тьмы непристойный порок,
и летит над стерней по туманному полю
старый Волк, до конца отмотавший свой срок.
Ошарашенный зверь, изумленная птица,
онемевшее дерево, вихря полёт…
А навстречу ему молодая Волчица,
опускаясь с небес, величаво плывёт.
* * *
Смертной тени долина мне больше не снится,
под ударами рухнули стены тюрьмы,
и летя над травой, молодая Волчица
мою грешную душу выносит из тьмы.
И душа облекается плотью железной,
мы бок о бок бежим потаённой тропой
над землёй, над водой, над туманом, над бездной,
и взлетает в зенит мой ликующий вой.
* * *
Упираются лапы в холодную землю,
рассыпается времени тусклый песок.
Я призыв из былого с восторгом приемлю,
вырывая из жизни ненужный кусок.
Ничего не боясь, ничего не желая,
сам, но волей Твоей покидающий тьму,
с грозным воем, летящим до волчьего рая,
я к Тебе вознесусь и в объятьях сожму.
* * *
Надмирные струи не гасят смертной жажды…
Вячеслав Иванов
Тяжесть души неподъёмна для тела,
тела темница душе надоела,
и разбежаться желают они,
скучно считая последние дни.
Тело ласкают надмирные струи,
липнут к холодному лбу поцелуи.
Мрачен и грязен Харон. Не спеша
в ветхую лодку садится душа.
* * *
Сжимает горло ржавое кольцо,
чужая смерть выходит на крыльцо,
оркестр играет траурную муть.
Подите прочь! Мне нужно отдохнуть…
Горят зрачки невиданных зверей,
пугает скрип несмазанных дверей,
и снова смерть выходит на крыльцо,
и снова душит ржавое кольцо…
* * *
Неужели вон тот – это я?
Владислав Ходасевич
Тень чужой судьбы меня накрыла,
рушатся подпорки бытия.
Мелких бесов пакостные рыла
в зеркале кружат, а где же я?..
И лишенный собственных желаний,
без Софий, Любовей, Вер, Надежд,
я впускаю боль воспоминаний
в пыльный склеп несбывшихся надежд…
* * *
И ты — хлопок одной ладони…
Илья Будницкий
Коан. Достиженье сатори.
Хлопок одинокой руки.
Высокой античности зори.
Налитые кровью белки
вдохнувших дыхание Этны,
лизнувших обугленный лёд…
Попытки забвения тщетны,
и тщетно движенье вперёд.
* * *
Печальные глаза и нежные изгибы,
прохладные тела русалок и ундин…
Забытые судьбой во мгле янтарной глыбы
застыли на бегу, а я бреду… Один.
Наперекор судьбе. Не ведая закона.
Времён, пространств и тел стряхнувший кандалы.
…Оболганная дочь Ехидны и Тифона
пытается взлететь с крошащейся скалы…
_________________________
© Молодый Вадим Амиадович