Философский камень журналистики

  Литературно-художественный общественно-публицистический журнал “Вышгород” выходит на русском языке в Таллинне с марта 1994 года. Журнал недёшев, но популярен среди прибалтийской интеллигенции, владеющей русским языком, распространяется практически во всём мире. Издание осуществляется при поддержке Министерства культуры Эстонской Республики, фонда KULTUURKAPITAL. Среди  содействующих изданию организаций институт “Открытое общество”, сообщество  “Русская энциклопедия”, крупные учёные и деятели культуры. Помощь журналу оказывали мэр города Маарда Георгий Быстров (Эстония), Библиотека-фонд “Русское зарубежье”, Русский Общественный Фонд Александра Солженицына, Тартуский Литературный музей, Дом Русского Зарубежья имени Александра Солженицына.

  В редакционный совет “Вышгорода” входят Ирина Белобровцева, Майму Берг,  Арво Валтон, Рейн Вейдеманн, Лариса Вольперт, Екатерина Гениева, Борис Егоров, Лола Звонарёва,  Тээт Каллас, Любовь Кисилёва,  Михаил Лотман,  Александр Мелихов, Виктор Москвин, Юхан Силласте, Юло Туулик.  Возглавляет журнал главный редактор Людмила Глушковская, заместителя главного редактора, к горестному сожалению авторов и читателей, в прошлом году не стало. Им был безвременно ушедший прозаик, поэт, журналист Юрий Зотов, автор самого названия издания, заботливый редактор текущих номеров. Стихи Юрия Зотова, публикующиеся под псевдонимом Нил Нерлин, традиционно завершали каждый номер журнала. Это был мощный публицистический финал, объединяющий все публикации в  симфоническое целое,  стилевая особенность композиции, во многом определяющая своеобразие журнала. Художник Вера Станишевская сменила на формирующей графический строй издания должности  Владислава Станишевского, чьи гравюры продолжают украшать публикации и до сегодняшнего дня. Технический редактор “Вышгорода” Олег Костанди. Корректор “Вышгорода” Алла Маловерьян.  

 Выпуск ”Вышгорода” состоит из шести ежегодных номеров. Первый-второй и третий-четвёртый  номера – сдвоены. Мягкая обложка выполнена в цвете и знакомит читателя с произведениями художественно-изобразительного искусства. Внутренний видеоряд составляют чёрно-белые иллюстрации. Это рисунки, гравюры, фотографии. Так как многие авторы публикуются в журнале эксклюзивно, а уровень полиграфического мастерства очень высок (качество гарантировано Таллиннской книжной типографией), то каждый экземпляр имеет достоинство художественного подлинника, произведения искусства. Солидный объём издания делает его и артефактом дизайна, артистическим элементом способным вписаться  в самый изысканный интерьер.    

 Знаю журнал с 3-4 номеров 2004 года благодаря публикации  очерков Тартуского жития моей мамы Валентины Кухаревой-Пэнь “Паруса пятидесятых”. Эта публикация  открывала так и, к сожалению, не завершённый цикл об учёбе в древнейшем  европейском университете города Тарту, литературно-журналистской и преподавательской деятельности в Пекине. С 3-4 номера 2007 года имею удовольствие и честь быть постоянным корреспондентом и публикующимся автором издания.  Читаю журнал среди степей, почти рядышком с материковой границей, в Республике Крым, которая тысячелетия не чужда была мировой культуре, соединяя страны и народы множеством путей, каждый из которых от Великого шёлкового пути до Чумацкого соляного шляха – достояние человечества.   Был в сплетении этих дорог человечества и знаменитый путь из варягов в греки. Доходя ко мне этим историческим путём, номера журналов с берегов далёкой Балтики доносят к пахнущему  целебной рапой  побережью гнилого моря Сиваша свежесть лесов и полей Республики древнейшего в ареале Содружества Независимых государств  университета, основанного королём Швеции. Училась в этом университете моя мама, один из авторов журнала, бывал в этом, знаменитом Дерптском (Юрьевском, Тартуском) университете на учебной практике и мой папа. Здесь и повстречались они незадолго до своей свадьбы в Москве и моего рождения в Пекине,  так что журнал, можно сказать, исторически родной. Кто-то любит золото, делая его символом любви и свадебного союза. Прекрасно отношусь к благородному металлу и я, хотя понимаю любителей и  диковинных новинок таблицы Менделеева.  Но, кто держал в руках живое солнце прибалтийского янтаря, тот знает несравненное чувство приобщенья к таинству  лесной сокровищницы  Балтии.  Янтарь – живое золото. Для меня оно тоже символ любви и союза, а с ним и суверенный край трёх независимых янтарных республик на берегу Балтийского моря.  Деревья рождают не только каменеющую смолу, но и бумагу.  И, быть может, бумагу для “Вышгорода” производят не из эстонских деревьев, зато возвышающее культуру письма и чтения вдохновение рождается среди лесов Балтии, в чистоте и свежести её воздуха, в живом мерцанье её янтарей.   

  Глубоко символично, что ярчайшие поэтические публикации “Вышгорода” вводят читателя в мир семьи эстонского лесничего Ивана Базилевского и его супруги Елизаветы Роос-Базилевской. Оба они поэты, яркие исторические личности, герои своего времени.  С их творчеством редакция на протяжении нескольких лет регулярно знакомила своих читателей благодаря изысканиям профессора Сергея Исакова и доцента  Льва Васильева.  От Луиса Варгаса Льосы до Анатолия Кима лес – традиционный поэтический образ живого и созидательного мира. Свой лес и у поэтов. Достаточно вспомнить “Лесную сказку” Леси Украинки, брат которой изучал физику электричества в Тарту. Елизавету Роос-Базилевскую за её стихи и преисполненную человеческого достоинства судьбу называют эстонской Ахматовой. В Крыму, где я пишу обозрение, зима по-настоящему миновала. Совсем тепло, и вспоминается сонет “Весна” Елизаветы Роос-Базилевской (2009, N9, с.43). В первых двух катренах сонета создана таинственно прекрасная атмосфера сказочно волшебного леса:  

Когда в лесу весной растает снег

И зазвенят подснежники хрустально,

Пошлю зимой я поцелуй прощальный,

У ландышей останусь на ночлег.

И ночь спадёт, прольётся лунный свет

У озера, где сладкий дух фиалки,

Я песнь спою задумчивой русалке,

И оживёт душа её в ответ.

  Редакция “Вышгорода” продолжает  литературную традицию XIX века. Истоки этой традиции в судьбах Василия Андреевича Жуковского и Николая Михайловича Языкова, чьи биографии связаны с Дерптом, нынешним Тарту. Бывал в Тарту и поэт дружбы сладкоголосый Константин Батюшков. В XX веке традицию воспринял Игорь Северянин, который поселился в Эстонии. С пятидесятых годов ХХ века берёт своё начало в Тарту русская семиотика, структурное литературоведение, рождаемое подвижническим трудом Юрия Михайловича Лотмана при деятельном участии Бориса Фёдоровича Егорова, приглашающего будущего главу тартуской научной школы в университет для чтения лекций.  Первый  номер журнала  “Вышгород” выходит через год после кончины Юрия Михайловича Лотмана  28 октября 1993 года.  

 Когда я, будучи абитуриентом Ростовского университета, 3 августа 1978 года купил изданный с предисловием Василия Ивановича Кулешова сборник “Пловец”, составленный из стихотворений Николая Языкова, то даже не предполагал, что в девяностые годы  понадобятся мне для чтения студентам-журналистам и научные труды Василия Ивановича Кулешова, исследователя альманахов Санкт-петербургской натуральной школы. Плавать я до сих пор не научился, как Языков, философом не стал, хотя и предлагал мне мой друг и старший наставник поэт и учёный Николай Бусленко защитить докторскую диссертацию по философии, но, увы, политологическую. Ко времени предложения я был доктором филологии, так что для защиты новых диссертаций времени было меньше, чем филологических забот. Наверное, и поэт Языков предпочёл в Дерпте изучаемой им философии артистическую словесность. Весёлые вольные песни бурша Языкова и грустные песнопения романтика Жуковского создают поэтическую ауру дорогому мне миру русской словесности в Эстонии.  Представить же себя автором  эстонского журнала, освящённого именами светил от  романтизма до структурализма, я не мог даже в Москве, работая над вскоре защищённой в Кубанском университете докторской диссертацией  по журналистике и русской литературе. А вот с научными трудами Юрия Михайловича был знаком со времён участия в сессиях Малой Академии Наук Крыма “Искатель”, членом которой стал в школьные годы до поступления в Ростовский университет. 

  Структурализм давно перестал быть узко научным направлением и методом, используемым культурологами и антропологами, искусствоведами и литературоведами.  Обычно применяемый в лингвистике, и ведущий своё начало от фонетических исследований звука человеческой речи, он получает известность и широкое распространение благодаря трудам французского антрополога Клода Леви Стросса, обогащается достижениями семиотики, теории информации и теории моделей. Юрий Михайлович Лотман применяет методологию структурализма к изучению русской литературы и  её связей с культурой, создаёт теорию моделирующих систем.  Его трудами структурализм становится философией и эстетикой, общественным явлением.   Гуманистические принципы  философии структурализма можно считать кредо и журнала  “Вышгород”. Гуманитарные параметры журнала определяют и патриарх русской культуры Дмитрий Сергеевич Лихачёв, духовный пастырь многих интеллектуалов отец Александр Мень, великомученик российской публицистики Александр Солженицын и другие святые для современного русского гуманитария имена. 

Ансамбль номер шесть

  Журнал демонстрирует возможности симбиоза, взаимообогащения культур.  Каждый номер традиционно открывается идейно-эстетической преамбулой – подбор цитат, изречений художников и мыслителей.  Так, например, взятый наугад шестой номер за 2008-й год открывали мысли о свободе и революции Симоны Вайль и Николая Гумилёва, три заповеди лишённого свободы инакомыслящего Александра Солженицына. Публикуемый затем пролог Людмилы Сараскиной к её биографии Солженицына выдвигает концепцию исторической личности как фигуры знаковой, несущей в  самой своей судьбе урок человечеству. Редактор журнала Людмила Глушковская продолжает тему своим интервью “Этот Эстонский тыл”, рассказывая об эстонских друзьях и помощниках известного публициста.  Стихотворение известного общественного деятеля ООН   Бхима Удаса “Храм” (перевод с непали  Виктора Зуева) посвящено кризису культур, замыкающихся в слепой  вере, не подкреплённой знанием. Равенство иллюзорно, но иллюзорнее равенства величие низвергающегося идола. Таков внутренний драматизм этого философского рассуждения в стихах. 

 Профессор Борис Фёдорович Егоров биографическим очерком “Перевёртыши” и “Разломы” вступает в свободный разговор, развёртывающийся за своеобразным круглым столом  журнального номера. Настоящий великий учёный, а именно им был и остался в представлении Бориса Егорова Юрий Лотман, – это “национальный герой” истории, науки, культуры”. Судьба и биография такого учёного результат не только его титанического дара, но и сплетение судеб и усилий многих реальных лиц.  Среди личностных черт характера гения Борис Егоров особо выделяет бессознательную смелость малых разломов и перевёртышей.  Это, в сущности, критицизм и оригинальность натуры. Путь учёного предстаёт приближением к проблемам христианства, понимаемого Юрием Лотманом как “грандиозное мировоззрение”.  

  В контексте заданного настроя идут публикации этого номера о Гоголе и Сухово-Кобылине (Дмитрий Пэн), Александре Мене (Савова Габровска), о судьбах вождей, учёных и телохранителей в эпоху ГУЛАГа (Юрий Дружников), о поэте Иване Базилевском (Сергей Исаков).  Лирическая тональность номера задана эссе Бориса Евсеева и  новеллой Карла Ристикиви.  В эссе  Бориса Евсеева Берлинская стена рассыпается по камешку, а вот липы на знаменитой аллее из поколения в поколение сменяют друг друга, оставаясь на своих местах. В христианской новелле Карла Ристикиви история принадлежит естественному движению жизни, а не преградам на пути жизни.  Художник в муках трудится над образом Христа, понимая, что красота в истории пробуждения и становления духа, а не в  копировании натуры.  

  Завершает шестой номер давнего 2008 года лирический монолог “Ты чей” из стихов Нила Нерлина.  Монолог соткан из парадоксов.  В них  каменный океан рождает соль, гений Рублёва “иномирен времени”,  гаснут,  “вспыхнув  нигде”, звёзды,  а “белизна страниц  … дешифрирует нежность страннице вне границ“.  

  Таков  обычный, взятый наугад номер шестой за давний 2008-й год. На обложке под названием акварельный городской пейзаж  кисти бывшей сибирской ссыльной Натальи Паульсен. Это башни и стены родной Эстонии.  А на картонке, закрывающей прочитанный и осмысленный номер, необычный, оригинальный портрет улыбающегося Юрия Лотмана.  Его собрала в Коктебеле из девяти камешков Вера Столович.  Семь камешков составили усы, нос, глаза и разделённую пробором причёску. Наклеены они на лик восьмого камешка, а фоном, подставкой служит девятый. Триграммы мимики  исчерпывают свою бесконечность  в восьмёрке лика, упокоясь в девятке,   в принимающей этот  лик вечности. В этом образце примитива есть и-цзин и десятиричная система, девятиричный цикл и бинарные оппозиции, да и чего только нет.  Вторичные моделирующие системы, которые изучал Лотман, дают широчайший простор для интерпретаций  портрета. Самому академику этот портрет так понравился,  что он даже расписался на оборотной его стороне и поставил  дату: “8.III.1988”. 

 Журнал соединяет мир искусств и наук с миром реальным, смело открывает свои страницы современности с его громокипящей и болевой актуальностью, но остаётся верен истории и высокой литературной традиции российского слова. Его делают люди, верящие во всемирное значение русской культуры, готовые к разговору на самые животрепещущие темы. 

  Все традиционные журнальные направления “Вышгорода” равно интересны.  Редакция не даёт на страницах “рубящей” речь и живое общение рубрикации.  Поэзия, проза, драматургия, очерк и публицистика, мемуары, письма – это не рубрики в привычном понимании, а направления. Литературная фантазия, а также  свободное и живое воображение автора обозрения позволяют представить эти направления  лучами в неэвклидовом мире искусства слова. Они могут быть и в лабиринтах янтарных  сокровищниц, а могут и всходить над густыми лесами у побережий суровой и холодной, но полной жизни Балтии.  Доходит свет этих лучей и до Северного Крыма. Объятия гор от Керчи до Севастополя поднимают над Крымом черноморский рассвет, а когда солнце дремлет в  Чёрном море, можно раскрыть эстонский “Вышгород”, новый свет засияет с его страниц. 

 Есть музыка звуков, есть ритмы и мелодии света. Есть своя песенка, своя музыкальная партия и у каждого янтаря среди мириад прозрачных золотых звёзд  янтарных лесов Балтии. И как есть у каждого человека на земле своя единственная звезда на небе, так и есть у него живая капля янтарной крови деревьев могучего дружного леса.  Собрать номер и выпустить его в свет. Труд этого загадочного и неведомого многим творчества сродни труду и астронома, и собирателя янтаря.  Найденные звезды на небе и собранные янтари не каждый сможет соединить в ювелирном созвездии одного журнального номера.  Консилиум из докторов Крупова, Рагина и иже с ними вполне могут счесть такое искусство, да и саму профессию безумием литературной шестой палаты,  гайд-парком имени Герцена и  Чехова.  Кто-то не из художественных персонажей, а из реальных учёных обнаружит здесь предмет науки, принципы режиссуры,  закономерности структур и даже законы композиции. Кто-то из редких и доныне сохраняющихся читателей и ценителей полиграфических сокровищ увидит здесь тот самый заветный философский камень журналистики. Мне по литературной бедности милее всего философский камень, отнюдь не мешающий моей учёной степени доктора наук. Не тот, который в грубо вульгарном смысле превращал всё в золото, а тот, который открывает сокровенную ценность  быстротекущей действительности. В обладании этим камнем и состоит искусство журналистики.            

Жанры живого общения: интервью, драматургия, мемуары

  Журнал “Вышгород” – издание диалогическое. Публикации номера могут представлять собой круглый стол, конференцию.  Журнал публикует эпистолярные фонды частных архивов, имеющие актуальное значение. Драматургия и киносценарная проза выводят живое общение на сцену и съёмочную площадку, “оэкранивают”, как бы сказал Игорь Северянин, который долгие годы скромно и незаметно прожил в  спасающей его от гражданской войны и от её кровавого шлейфа Эстонии. Публикует издание и  тексты главного  диалогического жанра в журналистике,  интервью.  

  Серьёзный разговор о месте эстонского писателя и роли эстонской литературы ведёт  публицист тартуской школы  Рейн  Вейдеманн с  популярным прозаиком  Андрусом  Кивиряхком в 3-4 номере за 2004 год. Сделанное на эстонском языке интервью переведено Татьяной Верхоустинской по оригиналу из газеты “Postimees”. Интересная беседа исполнительного директора Фонда открытой Эстонии, Почётного консула Венгерской Республики в Эстонии Малла Хеллама и Людмилы  Глушковской посвящена эстонскому проекту электронной демократии, поддержанному ООН (2011, N1-2, c.148-150). Эстонский журнал русской культуры по-настоящему интернациональный. Здесь публикуются переводы на русский язык не только с эстонского, но и со шведского, датского, французского, венгерского, литовского и многих других языков мира. Отдельные номера могут быть посвящены одной из стран. Поэтому разговор о поддерживаемых ООН проектах не только интересен, но и важен актуальностью,  масштабностью своей проблематики. 

  “Большой ”Русский поход”. Так назвала свою беседу с художником Михаилом Шемякиным независимый литовский журналист Татьяна Ясинская. Обстоятельный разговор ведётся не только о турне живописца по России, но и о взаимоотношения  художника и власти в современном обществе, о роли в судьбах искусства и личности деятеля культуры, и личности  чиновника, общественных перемен и традиций.  В беседе вырисовывается образ художника-собирателя, художника-хранителя и пропагандиста русской культуры. Михаил Шемякин в диалоге с Татьяной Ясинской демонстрирует не только свою озабоченность насущными проблемами русской культуры, но и широту своего взгляда на культуру мировую.  Новые течения, национальные школы вызывают у настоящего художника подлинный интерес, получают его признание и удостаиваются его восхищения.  Журналист не только воссоздаёт характер в его живой речи, но и даёт оценку и фактически выводит формулу необычной и новой для маэстро деятельности сценографа. Декорации, в восприятии Татьяны Ясинской,  словно сами танцуют,  они пластичны и несут в себе завораживающе рифмованный зрительский образ. Так определяет сценографический стиль художника Михаила Шемякина  прибалтийский журналист и театральный критик Татьяна Ясинская.   Формулировка эстетических особенностей, а они в искусстве и есть закономерности,  происходит на страницах журнала. Настоящий журнал, думается мне, всегда похож на университет, вмещающий факультеты, институты, творческие лаборатории.        

  Интервью с автором служит предисловием к пьесе литовского драматурга  Каролины Карпавичюте. Пьеса “Возлюби ближнего своего” и предисловие к ней – в третьем-четвёртом сдвоенном номере журнала за 2010-й год. Берёт интервью искусствовед, журналист Татьяна Ясинская.  Мне оно особо интересно тем, что я бывал в городах Эстонии и  Литвы вместе с семинаром театральных критиков Михаила Швыдкого, нынешнего спецпредставителя президента России по культурному сотрудничеству.  Михаил Ефимович ввёл нас, своих семинаристов, в театральный мир Эстонии. Было это в давние восьмидесятые, когда  всемирно известный шекспировед, доктор театроведения, будущий декан факультета управления культурой МГУ им М.В. Ломоносова возглавлял тогда секретарский штаб журнала “Театр”. Был я в качестве театрального критика и не только в Эстонии. Балтика – особый театральный мир, тесно переплетённый с другими искусствами. Есть здесь и русский театр, говорит этот мир и на русском языке. Автор написанной на литовском языке и публикующейся в переводе Татьяны Ясинской пьесы и режиссёр – это  ученица выпускного класса гимназии. Её и журналиста взволновала одна проблема: как случилось, что в Литве за годы нацизма не руками гестапо, а соседями и коллегами по работе было уничтожено 96 % еврейского населения? Эстонский журнал скромно не афиширует известный каждому прибалтийцу и не замалчиваемый факт. Эстония была единственной страной, где фашистам не удалость  развязать погромов и устроить геноцид еврейского населения от лица местных жителей. Это в своих отчётах были вынуждены признавать сами нацисты.  

  К кинодраматургической прозе и я приобщён журналом. Сомнамбулическая  киноновелла “Проходной балл” опубликована в сдвоенном первом номере за 2013 год. Нужно заметить и страницы счастливые для китайской нумерологии, от  188-ой до  208-ой включительно. Послесловием к киноновелле стал мой путевой очерк “Литературный дилижанс” в таком же номере следующего года на менее счастливых страницах от  174-ой до  184-ой. Публикация для меня ценная, а для кого-нибудь и примечательная. Ехал я к  давней маминой подруге Тамаре Сергеевне Жемчуговой-Бутырской. Тамара Сергеевна – героиня и десятая муза моих публикаций о кино, признанный маэстро удивительного жанра кино-медальона, участница съёмок почти всей классики российского кино с конца прошлого по начало нынешнего века.  Есть в этом путешествии и эпизод  моей встречи с известным донским прозаиком Владиславом Отрошенко. А состоялась встреча в Коктебеле, через который из крымских степей в Ялту добираться так же удобно, как и через столицу Крыма Симферополь. Действие же сомнамбулической киноновеллы происходит в сказочном островном государстве Тайврикиния. Там есть революции, правда, только студенческие. В соседних странах гремят и настоящие взрывы, где-то идут кровопролитные и гибельные войны, но сказочная Тайврикиния прекрасна, а красота спасает её от ужасов и кошмаров социальных катастроф. 

  Кое-что в киноновелле сопряжено и с Ростовом, городом, в электронном журнале которого публикуется это обозрение. Нужно вспомнить, что в лето моего  поступления на отделение журналистики филфака РГУ центр города был отдан под съёмки одного из молодёжных фильмов.  Мы, абитуриенты, проходили творческий конкурс и на Ростовской киностудии, здание которой, увы, не сохранилось. Параллельно и независимо от этого в коридорах и холлах университета работали операторы областного телерадиокомитета, готовящие свои профессиональные репортажи. Одно время комитет этот возглавлял один из моих будущих учителей киносценарного дела Аркадий Фёдорович Агафонов, был во главе него и отец одной из моих однокурсниц Ирины Кузнецовой. Ну и в самом университете я изучал много кино-курсов, жаль не все даже во вкладыш диплома попали. Имя одного преподавателя до сих пор напоминает мне о Ялтинской киностудии, хотя этот педагог в Крыму не работал, это киносценарист Яков Лазаревич Айзенберг. Всегда вспоминаю Якова Лазаревича с благодарностью. Да, обозрение, в жанре которого читаю и перечитываю номера эстонского журнала русской культуры, – это самый кинематографический жанр журналистики. И как в этом жанре обойтись без кино-воспоминаний от лица  обозревателя? 

  Редакция журнала в ежегодном содержании номеров, скромно ставит публицистику вместе с исследованиями и сообщениями на предпоследнее место, отводя почётное и заключительное искусству. Это понятно. Журнал делают и выпускают журналисты. Вместе с тем журнал живёт актуальностью. Публицистика – особый род литературы.  Он сродни драматургии, но это драматургия самой реальной действительности, один из героев которой – публицист. Эстонские русские, братья по судьбе, последний кусочек зимы, за хилой калиточкой, истина ценой жертвы. Таковы заглавные образы статей за 2009-й год. Они драматически напряжены, сами по себе сценичны. Нафтолий Бассель пишет об исследовании Сергея Исакова, Юозас Бернатонис об исторической судьбе эстонского и литовского народов, Алла Большакова о прозе Бориса Евсеева, Людмила Глушковская о жизненном выборе Юрия Лотмана. Талантливые, яркие, полезные и, можно сказать, деятельные публикации.                    

  Подлинная сокровищница издания – мемуаристика. Её авторы сами по себе достояние русской культуры. Такие мысли приходят, когда открываешь первый номер журнала за 2011-й год. В нём очерком Эльвиры Роздиной-Чирпак начинается серия  воспоминаний этой незаурядной и сильной личности. Исследовательница, педагог, пропагандист, она фактически погибла в 2014-м году за кафедрой Будапештского университета. После  перенесённой операции, за несколько дней до новой   хирургической госпитализации Эльвира Роздина-Чирпак вышла на кафедру читать академическую лекцию в Будапештском университете, где долгие годы  была профессором. Чего только не знал венгерский народ. Война, эмиграция, мятеж, гонения на интеллектуалов,  житейские трудности.  Все эти тяготы несла и Эльвира Чирпак.  Накопленные в  теле, по-прежнему верно служащему духовности, но обессиленном болезнью, тяготы трудной судьбы филолога-русиста и сразили Эльвиру Роздину-Чирпак. Рана разошлась, приступ был внезапен, мучителен и летален. Вести о горестном событии донесли до меня современные электронные коммуникации раньше журналов, годами идущих к Чёрному морю от моря Балтийского. В пятом номере “Вышгорода” за 2014-й год появились  и некрологи, подписанные однокурсниками Эльвиры Роздиной Чирпак, редакцией, друзьями. Оперативности издания нужно отдать должное, со дня гибели не прошло и месяца.  А вот из-за блокады Крыма прочитал я некрологи через год после их  опубликования. Дочь Эльвиры доктор Лилли Чирпак – известный журналист, лауреат престижной международной премии, переводчик, сын доктор Гейза Гече – крупный, европейский признанный византолог. В студенческие годы мы общались в Крыму, где я сейчас перечитываю эстонский журнал.

  Русист – тяжёлая специализация. Увы, не только для известного мне и прошедшего через культурную революцию Китая. Дети известных в мире русистов далеко не всегда избирают профессии своих родителей. Как-то сложатся судьбы стажёров из Германии, которым читал я в год падения берлинской стены лекции по русской литературе. Надеюсь, и доныне разлетающиеся по историческому пространству современного мира обломки этой стены не искалечат их судеб. Впрочем, для рассудительной и здравомыслящей Германии русист – это, в известном мне варианте, лишь одна из нескольких специализаций, осваиваемых одним  студентом. Предусмотрительно и дальновидно столь же свободно владеть английской или, к примеру, французской филологией,  варьируя и разнообразя свои занятия.  А вот Эльвира всю себя отдала русской культуре.  Сколько их, таких беззаветных преподавателей по всему миру. Была среди них и однокурсница моей мамы Валентины Кухаревой-Пэнь. Есть среди них друзья, ученики  Валентины Кухаревой,  её стажёры, которым преподавала она  далеко от Крыма и от Эстонии, в Пекине, но где знали и ценили её эстонский университет, основанный в Дерпте одним из королей Швеции, страны, которая культуру и науку предпочла воинским битвам, сделала своей исторической миссией в современном мире. 

  Необычайно ценны по своему материалу и наблюдениям, авторской позиции гуманиста и деятеля культуры, широте обобщений и глубине постигнутых закономерностей мемуары  Валерии  Дружниковой о Юрии Дружникове, Бориса Егорова  о Юрии Лотмане. Валерия Дружникова даёт колоритную картину жизни Калифорнийского университета, передаёт своеобразие быта и характеров американских учёных и педагогов высшей школы. Борис Егоров воссоздаёт мир тартуской структурно-семиотической школы Юрия Лотмана. Необычайно интересны и американские заметки Бориса Фёдоровича Егорова.  Публикует “Вышгород” и  путевые заметки, искусствоведческие, эстетические эссе, исполненные теплом и богатством души выдающегося, фундаментального учёного. В этих публикациях часто посещающего Эстонию профессора Егорова соединяются высокая академическая наука и потомственное  благородство сына художника и педагога. Сподвижник Юрия Михайловича Лотмана и Дмитрия Сергеевича Лихачёва,  признанный мировым университетским сообществом,  санкт-петербургский профессор Борис Егоров не только крупнейший историк и теоретик отечественной литературно-художественной критики, но и сам критик, деятельный журналист самой высокой пробы. Ценнейшим историческим материалом становятся интервью и очерки редактора журнала Людмилы Глушковской, настоящего, как бы сказали испанцы, промоутера издания, выдающегося журналиста и редактора, своеобразного посла мира и дружбы.

Континент прозы

  Основное и первостепенное содержание “Вышгорода” по традиции составляет проза.    Журнал “Вышгород” – это издание вначале  “литературно-художественное”, а затем  “общественно-политическое”.  Так гласит его титульный лист.  Одно из ярчайших явлений “вышгородской” прозы – новеллы Мехиса Хейнсара в переводах Веры   Прохоровой. Мехис Хейнсаар – мой сосед по журнальным номерам, лауреат многих литературных премий.  Мастер абсурда, готической новеллы ужасов,  иронического романтического рассказа,  он представлен на правах представителя магического реализма.   Магический реализм генетически отличает латиноамериканский роман, но используется  этот термин значительно шире, для других национальных литератур, а среди них и для русской прозы. Правомерно его применение к творчеству прозаиков  от хрестоматийно классических  Николая Гоголя и Михаила Булгакова до  только вводимых в вузовские курсы Александра Житинского и Анатолия Кима и других  мастеров русской прозы ХХ века.  В расширяемом смысле,  магический реализм характеризует связь с народной мифологией, осуществляемую при росте национального самосознания, а в предельно широком, использование фантастики для целей реалистического повествования.  Это очень интересная проблема и для анализа таких явлений в прозе, как творчество Юрия Рытхеу,  Чингиза Айтматова  в России и ближнем зарубежье. Эстонские новеллы Мехиса Хейнсаара предельно лаконичны, подчас почти новеллино в технике итальянского Возрождения (“Передний двор любви инженера Паавеля”). Отдельными образами близки они и  европейскому  народному  эпосу о проделках хитроумного лиса, и  китайской  фантастике Пу Сунлина (“Жизнь после смерти”). Некоторые прямо перекликаются с прозой Анатолия Кима, тоже испытывающего сильные влияния Николая Гоголя и Пу Сунлина.  Это, к примеру,  “Костюм” о фантастической судьбе талантливого художника.  Мехис Хейнсара настоящий мастер ужаса, но его готический талант смягчён романтическим богатством души автора-повествователя.

 Не обходит журнал вниманием и прозу традиционную. Это и бытовая психологическая проза современного эстонского прозаика Карла Ристикиви, постоянного автора журнала. Это и яркая представительница современной женской прозы  Майму Берг, тоже  постоянный автор журнала. А вот женского прозаика Айту Киви редакция представляет психологом (2011, N 3 — 4).  Так оно и есть. Новеллы  “Глаза” и   “Чердак”  в переводе  Ирины Золотых о человеческих отношениях, восприятии искусства, творчестве. Их героиня женщина, но проблемы её жизни не связаны с эмансипацией и другими традиционно женскими вопросами.   

  В круге интересов издания и современная русская проза. Постоянный автор “Вышгорода” – Борис Евсеев, крупный современный прозаик, один из составителей антологии Союза российских писателей “Лёд и пламень”, переросшей в  самостоятельный журнал.      Выступает в журнале Борис Евсеев не только как художник слова, но и как историк, теоретик современной русской прозы. Художник и учёный  сливаются в одном лице автора эссе  “Булгакъ” (2014, N 5). Эссе Бориса Евсеева – это и творческая биография в миниатюре,  и краткая типология школ русской прозы, и фантастическая пьеса об авторе  новейшей мистерии о мастере.  

   Публикуются “Вышгородом” обзоры современной русской прозы. Из  рассуждений о классике второй половины прошлого века запечатлевается в памяти статья  “Красавицы на страшной дыбе” Аллы Большаковой в сдвоенном 3-4 номере за  2004 год. В своих статьях Алла Большакова вводит на страницах журнала в канонические перечни и новые имена, такие, как, примеру Борис Евсеев и Владислав Отрошенко, но в сфере её профессиональных литературоведческих интересов деревенская проза, Виктор Астафьев.  Статья с образом отданной на растерзание механизму пыток красавицей выходит далеко за пределы заявленных женских проблем прозы.  Читая статью, приходишь к мысли, что  хранительницей истоков нравственной чистоты в русской литературе вполне могла быть деревенская проза.  Автор анализирует мужское и женское начала в творчестве Виктора Астафьева. Подробный анализ с использованием новейшей “гендерной” терминологии интересен и убедителен. Исследовательница из ИМЛИ в риторическом диалоге с британским русистом приходит к выводу, что русская деревенская проза имеет “гендерную” природу.  Нужно сказать, что даже идиллическая пастораль не оправдывает всех ожиданий  автора, мечтающего о лучшей участи для литературных героинь. В этом мечтательном смысле и вспоминает Алла Большакова жанр высокой оды,  завершая свой  ответ на риторический вопрос британского учёного о женоненавистничестве  деревенщиков.    Находит отражение в журнале и почвенническая проза. Здесь нельзя не отметить такого автора, как философ-художник Николай Димчевский, моё размышление о классической прозе которого “Знаки недосказанного” было опубликовано в четвёртом-пятом сдвоенном номере за 2013 год. Благословленный на литературные занятия в отрочестве Алексеем Николаевич Толстым, он закончил философский факультет МГУ,  но вскоре тогу вузовского преподавателя сменяет на плащ вольного путешественника. В дорогу зовут его поэзия и журналистика, а публикация в “Новом мире” Александра Твардовского укрепляет в сделанном выборе этого тогда ещё юношу, который со временем и сам станет редактором профессионального издательства писателей. На страницах эстонского журнала проза Николая Димчевского анализируется  для выявления общих литературных закономерностей, сопоставляется с современным поэтическим авангардом, ярчайшим представителем которого является  Нил Нерлин.             

 Детская проза  интересно представлена  прозаиком  из Раквере Каалью Саабером, которого переводит ученица Юрия Лотмана М. Мартинсон.  Глубоко психологична, овеяна сентиментальной романтикой  новелла “Зеркало” из “Грустной книги”  Марта Кивастика,  прозаика, сценариста и режиссёра.  Новелла “Зеркало” Марта Кивастика в переводе Веры Прохоровой воссоздаёт мир маленького философа и психолога. Её герой не только , мальчик, задумывающийся над судьбой портрета, но  и сопряжённые  с этой судьбой люди.  Портрет проходит через маленького героя, становится  лейтмотивом  домашнего уюта и семейно-дружеских привязанностей, патриархальных основ дома.  Художественно-бытовые реалии новеллы отображают подлинную действительность, передают и настоящую атмосферу жизни и быта  городской Эстонии. Художница, чьё творчество так взволнует мальчика, – популярная эстонская портретистка Юлия  Вильгельмина Хаген-Шварц.  

  Опубликована новелла в одном первом-втором сдвоенном номере за 2012 год,  почти рядом с фрагментом из книги моих поэтических октав.  И читая необычайно ёмкую, кинематографическую, адресованную и подростку, и взрослому читателю прозу Марта Кивастика, я вспоминал некоторые уроки занятий Юрия Лотмана, переданные мне в детстве его ученицей Валентиной Кухаревой-Пэнь. Юрий Лотман необычайно высоко ценил искусство живописи, считая, что в доме даже и не отличающегося богатством  интеллигентного человека всегда должен висеть оригинал картины настоящего художника.   Ну а то, что у каждой картины есть своя история, знает каждый российский ребёнок, который читал  сказку Алексея Толстого о приключениях Буратино,  собрата знаменитому Пиноккио.   Не все на Дону знают, что и выдающаяся  собирательница и хранительница донского искусства, затем искусства России, пропагандистка русской живописи за рубежом Вера Сорокина-Лебедева тоже приобщалась к культуре изобразительных искусств не без участия эстонского академика Юрия Лотмана. Я  знаю это благодаря  тому, что в голодные китайские годы Вера Александровна слала нам с мамочкой в Пекин всевозможные вкусные европейские штуковины. На одной китайской кухне к чтению журналов  диалога культур особо не подготовишься. Нужны хотя бы две кухни, одна из которых европейская. Ну, это, конечно, шутка, а заодно и воспоминание о прекрасном эстонском телеведущем Урмасе Отте и его передачах из ресторана “Прага”. В новелле Марта Кивастика тётушка, хранительница  портрета не могла не напомнить мне добрую тартуско-донскую тётушку из моего пекинского детства. Училась Вера Сорокина-Лебедева вместе с Валентиной Кухаревой-Пэнь, параллельно получала и образование искусствоведа, что и предопределило её дальнейшую профессиональную судьбу. Такое вот прочтение детской прозы в эстонском русском журнале. 

  Детская проза шедевров Ганса Христиана Андерсена, Сильвы Лагерлёф, Астрид Линдгрен – это сокровенный полюс тепла северной литературы. Русскому читателю литература севера особенно близка через творчество восприемника Ибсена Антона Павловича Чехова, непревзойдённого мастера и русской детской прозы, получающего всемирное признание.  Закономерно, что именно русский журнал маленькой северной страны Эстонии так бережно относится именно к детской прозе. Замечательные педагогические новеллы Ильмара Томуска о мальчике Йоханнесе показывают формирование рыцарского характера гордого и мужественного, но не защищающего от немного потешных комических ситуаций. Такой добрый и в своей критической нюансировке  взгляд  сопряжён, думается, и с характером профессиональной деятельности автора, педагога, главы службы языковой инспекции Эстонии.   Педагогические новеллы о Йоханнесе опубликованы  в сдвоенном первом-втором номере за 2012-й год. А в 4-5 номерах за следующий год можно прочесть цикл историй о Волли. Волли не теряется в трудных ситуациях,  поступая в школу, учиняет он на собеседовании настоящий экзамен учительнице. “Старые проказы Волли”. Такое названье даст этому циклу его автор Ильмар Томуск, педагог и писатель, психолог и художник, мастер выявляющего характер жанрового портрета.   

  Нельзя пройти мимо истории мальчика, который родился в концлагере. Это документальная автобиография  Юрия Вейс-Вендта, опубликованная в  пятом номере за 2009-й год.  Первый опыт в прозе школьного учителя музыки.  Документ времени, детский взгляд из прошлого, предостерегающий от исторических ошибок  будущее.  Человек рождён быть свободным, а ребёнок рождается человеком.  Лицо мира, в котором он оказывается тоже должно быть человеческим.  К таким простым мыслям приходишь, читая эту грустную автобиографическую историю под названием “Глазами ребёнка”.    

Музыка поэтических сфер

  Настоящая наука всегда фундаментальна, а вот беспокойное дело журналистики трудно представить без алых парусов романтики. Думаю об этом в своём крымском обозрении балтийского журнала, перечитав опубликованные “Вышгородом” письма Нины Николаевны Грин к Валентине Кухаревой Пэнь, автору первой дипломной работы об Александре  Грине. Родилась эта дипломная работа из исследования журналов далёких и давних московских и петербургских журналов. Огромная работа была проделана в архивах двух столиц и в Крыму. Руководила исследованием супруга и сподвижница Юрия Михайловича Лотмана Зара Григорьевна Минц. Отзыв публичный делал Борис Фёдорович Егоров, а Юрий Михайлович Лотман, знакомясь с исследованием на всех его этапах, не только всячески помогал в научных трудах, но и агитировал  в аспирантуру.  Дипломнице и без аспирантуры пришлось вести преподавательскую деятельность в Пекине, писать и публиковать свои учебники, словари, методические пособия для студентов и стажёров со всего мира, затем уже в Крыму создавать клуб интернациональной дружбы и музей братства, рождённого в  борьбе с фашизмом.   

  Наверное, самое романтическое занятие – это делать журнал. Флотилия журнальных номеров один за другим отправляет свои корабли в безбрежный океан  человеческой истории.  Не обойтись и самой современной флотилии без алых парусов романтики. Алым парусам необходим живительный попутный ветер поэтического вдохновенья.   А капитанам этих кораблей, идущих под парусами романтики,   необходима и поэтическая музыка небесных сфер. Без наивысшего воплощения романтики поэзии не представить журнала.

  Постоянный автор русского  журнала Эстонии  литовский поэт Томас Венцлова , профессор пекущего как блины  американскую элиту Йельского университета. В России поэзия Венцлова  известна благодаря   переводам Иосифа  Бродского и  Александра Кушнера.  Изданную в Москве книгу поэта “Гранёный воздух” критика называет “одним из самых ярких событий в мире русскоязычной поэзии”.  Журнал “Вышгород”  регулярно публикует его стихи,  глубоко исследует  феномен  его жизни и творчества.  В первой журнальной книжке за 2011 год помещено интервью с поэтом Татьяны Ясинской “Тезисы кодекса чести”. Обстоятельный   очерк Татьяны Ясинской “Нарушитель мифов” во втором-третьем  сдвоенном  номере за 2006 год. Председатель правления русского культурного центра Татьяна Ясинская называет его человеком мира, постоянно расширяющим свои внутренние границы. Очерк Татьяны Ясинской создаёт образ скитальца, покидающего родину, пребывающего  в изгнании, возвращающегося, а своими недолгими  возвращениями порождающего всеобщее беспокойство и  волненье.   В стихах  Томаса Венцлова, переводы которых Виктора Куллэ опубликованы в том же номере, что и биографический очерк Татьяны Ясинской, язык и мир предстают перед нами зыбучим океаном.  Над его глубинами  среди бездонных высей лирическое “Я” поэта – вечный странник, словно не затерянный, не терпящий крушение, ведомый  верной рукой корабль, но не обретающий ни в чём вечной тверди, всё обращающий на своём пути в океан.  Этим Томас Венцлова похож на своего друга, Иосифа Бродского.

 Любовью и уютом соткан поэтический мир члена Союза писателей Эстонии, оригинального автора и переводчицы из Таллинна Марины Тервонен. Её любимые образы –  цветы:  влюблённые друг в друга тюльпан и орхидея,  одинокая роза, манящая путника своим цветком, богемные лилия и хризантема, рыцарь гладиолус,  вознаграждаемый астрой. “Создай свой сад – и он тебя спасёт”, — таково творческое кредо поэтессы (2012, N 1-2).

  Классик эстонской поэзии Мария Ундер одним своим прекрасным сонетом драматически созвучна общему строю не только поэтических публикаций, но и самой судьбы Томаса Венцлова (2013, N 4-5). Этот ещё в девичестве сочинённый сонет  мог бы составить партию дуэта-диалога:

Ты в серый город возвратился снова!

И золочёными все зданья стали,

Бульварами проулки расцветали,

Бродить бы бесконечно вдоль любого.

Грудь переполнилась блаженством зова

К широким льнуть плечам твоим, что встали

Передо мной так явственно и звали,

Чтоб к чувств безмерности была готова.

Внезапно поступь стала горделивей,

Прямей спина, и я сама счастливей,

Как будто ты тайком идёшь за мной.

И так всю жизнь бы как во сне ходила

Рыбацкой лодкой в море без ветрила,

Став ныне навсегда твоей рабой. 

  В первой  книжке сдвоенного журнала за 2014-й год редакция представляет флорентийскую поэтессу Катерину Тромбетти. В июне 2005 Екатерина Тромбетти была в Москве. Вместе с Евгением Евтушенко поэтесса выступила в Институте Итальянской культуры. Предисловие к “вышгородской” публикации делал доктор исторических наук Валерий Петрович Любин. В Италии Катерину Тромбетти любителям поэзии  впервые широко представил её литературный учитель и наставник,  известный поэт, сенатор  Итальянской Республики Марио Луцци. Италия страна поэтесс! Поверьте моему скромному, но верному личному  опыту.   

  Поэзия Катерины Тромбетти философична, есть в ней и образ моря, паруса – вечных символов романтики и вдохновенья, близки эти символы народам не только морских стран Италии, Эстонии, России, но и всем настоящим любителям поэзии. Вот эти исполненные силы и мысли  стихи  в переводе  с итальянского Евгения Солоновича:

По воде скользить – чем не чудо?

Под нами живая пучина,

Парус полупустой над нами,

 много моря и много неба

Силам простор и мыслям. 

(Екатерина Тромбетти, “Лодка” )

  Человек с дарованием не затеряется в Эстонии. Страницы журнала открыты поэтам всего мира.  Бережёт издание и поэтическое прошлое Эстонии.  Архивным разысканием делится с читателями литературовед, пушкинист Наталья Телетова.  Её статья “В буре без вести” посвящена эстонской корреспондентке Ивана Бунина Марине Владимировне Карамзиной,    её старшим современницам Аде Оношкевич-Яцыной  и  Ольге Макшеевой.  Особый интерес исследовательницы вызывает жена правнука брата великого русского историка и сентименталиста Николая Михайловича Карамзина.  История не сохранила ничего о происхождении Марины Карамзиной, даже девичья её фамилия не известна.  Но остался единственный изданный ею сборник “Ковчег”.  Стихи в нём благословлены  из далёкого Парижа самим Иваном Буниным!  Ада Оношкевич-Яцына погибает от болезни, подхваченной в тифозном от голода краю, через который она едет  домой из Крыма. Ольга Макшеева и Марина Карамзина умирают в ссылке, репрессированные и депортированные из Эстонии после присоединения республики к СССР.  Воспитанницы одной гимназии, связаны они переплетающимися нитями судеб  друг с другом и с Прибалтикой. 

  Кто бы мог подумать, что созданное двумя из них поэтическое содружество   “КОШМАР”  (аббревиатура имён)  станет реальностью.  Не уберёг их  “Ковчег” Марины Карамзиной, но стихи, переводы, судьбы остались. Звучит со страниц журнала в завершении   статьи  Натальи Теленковой  голос веры в великое русское слово:

Я жду, когда сойдёт вода

С вершины древней Арарата, —

Я знаю, знаю, что тогда

Вновь будет песнь моя крылата.  

(Марина Карамзина, “Ковчег”)

  Неспокоен, полон бурь океан житейский, но богат журнал поэтами. На одном из прибалтийских занятий международного театрального семинара критиков, в котором я учился, принимающая нас очаровательная дама, рассказывая о дивном крае янтаря,  открыла великую тайну, что на её родине  все пишут стихи и поют. И это так. Балтика – край хора и песни,  вдохновения и поэзии. 

Всё, что берёг в себе я долго,

В глубине души лелеял,

На орлиных гордых скалах

Укрывал крылом от бури, —

Всё звенеть я заставил в песне

Для чужих людей далёких…

  Эти слова не из журнала “Вышгород”. Эти слова из эстонского героического эпоса “Калевипоэг”,  берущего за душу удивительно проникновенным лиризмом.  Слова эти можно сказать и про журнал “Вышгород”.  Голос этого журнала звенит не на эстонском, а на русском языке в песне для чужих людей далёких. Традиции “Калевипоэга” продолжает он в поэзии журнала.  Традиции искренности и силы,  добра и веры.  Вплетается в эту традицию у Марины Карамзинской и бунинская мелодия. У Томаса Венцлова – раскатистое звучанье ритмов Бродского. У Ады Оношкевич Яцыной – голос наставляющей её Анны Ахматовой. У задающего финальный, итоговый запев общему хору Нила Нерлина – взволнованный тенор Андрея Вознесенского и скорбная гражданская лира Николая Некрасова. Живое дыханье обретающей в русском слове всемирное звучание национальной поэтической традиции Эстонии  наполняет паруса вдохновенья   на поэтическом корабле “Вышгорода”.    

Нет похожих ни листьев, ни звезд

  Эти слова из “Чёрного солнца” Нила Нерлина определяют неповторимость обложек, оригинальность всего видеоряда “Вышгорода”. На обложках журнала могут  быть репродукции картин известных прибалтийских художников, а так же авторов, чьи работы иллюстрируют материалы номера.   Проникновенные  образы  эстонской природы становятся живописными эмблемами номера, создают живой мир, в который переносят читателя журнала, делая его гостем и собеседником задушевной редакционной встречи:   “Сааремский пейзаж” Вольдемара Вилли  (2010, N 1-2),  “Городище Иру ” Прийду Аавика (2010, N5), “Вечер на острове Сааремаа” Анатолия Страхова (2012, N 1-2). Репродукция акварели “Домик Грина” крымского художника Виктора Бабанина открывает обложку  журнала, в котором публикуются мемуары Валентины Кухаревой-Пэнь о встречах с вдовой Александра Грина. На обложке можно встретить и херсонский пейзаж импрессиониста Петра Ганского, для выставки работ которого эстонский Парламент предоставил один из своих залов, а под обложкой биографический очерк о художнике (2014, N 5).   

  Янтарь в обработке художника-ювелира Николая Жолудева украшает обложку номера, в котором опубликовано эссе  поэта Михаила Юппа о  том, как он встречал Новый год в обществе  сестёр выдающегося деятеля культуры Балтии  Микалоюса Константинаса Чюрлёниса (2006, N2-3). А знакомит с этим удивительным янтарём фотомастер Римантас  Дихавичус.  Декорации Михаила Шемякина к балету Лео Делиба “Коппелия” на обложке номера, в котором публикуется беседа Татьяны Ясинской с Михаилом Шемякиным.  Художественный образ этих преисполненных динамики и пластики романтических декораций воссоздаёт фото (Настоящая картина!) Мартинаса Алексы из  архива Литовского национального  театра оперы и балета  (2010, N 6).  

  Эмблематичны  для  “Вышгорода”  обложки, которые  знакомят   с творчеством  Владислава Станишевского.   Живописец и график Владислав Станишевский  многие годы возглавлял художественно-изобразительное направление издания. Так, номер, публикующий исследование Людмилы Глушковской о рисунках Юрия Лотмана и очерк  Виктора Леонидова   о “летописце  “третьей волны”  художнике Николае Дронникове,  дан в обрамлении двух репродукций с работ Владислава Станишевского. Оригиналы выполнены  в сложной технике, соединяющей офорт и акварель (2014,  N1-2). Это “Рог изобилия”(2007)  и “Давид”(2001). Рог изобилия – философская композиция, трактат, насыщенный символикой.  Одно из возможных прочтений  символики:  изобилие в самом человеке, в его способности любить и творить. Давид Владислава Станишевского изображён не с пращой, а с лирой. И лира, и торс обнажённого Давида растут из земли, питающей творчество, но взор героя композиции устремлён к небу, дающему вдохновенье.  Одна из идей композиции  состоит в утверждении  побеждающей хаос гармонии мира. Образ Давида сближается в трактовке художника с образом Орфея, но земля, почва  понимаются как жизнетворное, плодоносное, творческое  начало, а не как покров ада.         

 Необычайно интересны “Выход” (Холст, масло, 2013) и “Средневековый натюрморт” (Холст, масло, 2008)  Веры Станишевской. Они идут в русле философско-семиотических поисков Владислава Станишевского. В качестве обложки репродукции этих работ  естественны и закономерны. Номер открывается  посвящённым  философу и священнослужителю Александру Меню очерком-житием Людмилы Глушковской (2013,  N 4-5). В качестве возможного решения многих духовных и нравственных проблем человечества предлагается соединение иррационального и рационального начал, культуры и науки.  Натюрморт  даёт изображение стола с плодами посреди поля, над которым  летит один сорока – один из традиционных символов журналистики. Глубоко символичны и другие реалии натюрморта. Обложку можно считать программным документом,  творческим мандатом и штандартом нового  художественного редактора  “Вышгорода”. 

  Журнал “Вышгород” – издание литературно-художественное и общественно-политическое.   Изобразительное искусство здесь не только один из возможных предметов отображения художественный и общественной жизни, но и равноправный по отношению к литературе эстетический инструментарий со своими законами, языком,  реалиями и универсалиями. Не меньше публицистики и драматургии, прозы и поэзии  выражает и развивает не просто видеоряд,  но изобразительный мир журнала идеи духовные, научные.    

Не подводя итоги 

  Наука и критика ещё скажет своё слово о “Вышгороде”.  Журналу исполняется 22 года, преодолён рубеж не только двух первых десятилетий юности, но  века, тысячелетия. И оглядываясь на пройденные журналом годы, можно смело сказать, что “Вышгород” – феномен новой эпохи журналистики на постсоветском пространстве. Культура, её ценности – вот подлинный фундамент общества и цивилизации, структура структур и модель настоящего в его развитии к будущему.  Преходящую современность журналистика магией своего философского камня  обращает в сокровище истории. И это волшебство  тем сильнее, чем   шире философские основания издания. В кратком обозрении не дашь панорамы философских основ журнала,  но кое о чём просто невозможно не сказать.  Это любовь к мудрости знания и любовь к  исторической мудрости  документа.

  Новейшая структурная семиотика несёт в себе зерно философской  диалогичности, равновесия концепций, систем и даже взаимоисключающих догм.  В силу закономерных исторических обстоятельств именно на базе русской культуры, именно в Эстонии  получает развитие  структурная семиотика  новой школы Юрия Лотмана.  Структурная семиотика  духовно питает, основывает на почве своего  сознания и журнал  “Вышгород”.   Живой историей современности  делает издание  и  одухотворённо бережное отношение к документу, живому памятнику письменной речи. Здесь сказывается сокровенный опыт беспрецедентного в мировой культуре подвижничества “Литературных памятников”.  Многие годы это многотомное издание выходило под председательством академика Дмитрия Сергеевича Лихачёва, историко-архивное начало академического издания, сам его дух чувствуются в трудах и днях “Вышгорода”, в редколлегию которого входит профессор Борис Фёдорович Егоров, сподвижник и продолжатель  дел не только Юрия Михайловича Лотмана, но и Дмитрия Сергеевича  Лихачёва.                

  Современных русских изданий о  русской культуре  за рубежом немало: “Иные берега” (Москва), “Большой Вашингтон” (Вашингтон), “Адриатика” (Будва).  Специалисты  назовут и другие. Такие  издания – это  особое явление,  особый мир.  Общение с ним плодотворно и для России, и для тех стран, в которых они предпринимаются, которые оказываются в ареале их интересов. Журналы живого многообразия  лиц и сплетения судеб, они широко и всесторонне открыты миру.  В таких изданиях не только продолжают  своё развитие национальные культуры, но и формируется  культура всемирных коммуникаций. Гуманизм, толерантность,  интернационализм трудно представить в современном мире без такой журналистики.  Вместе с тем именно такая журналистика выявляет культурологическую феноменологию периодики как таковой.  Журнал “Вышгород” – явление незаурядное. С  другими изданиями его не сравнить.  Опыт его бесценен и сам в себе несёт новую школу  русской журналистики.    

 Международное литературное издание, осуществляемое коллективом русского журнала Эстонии, уникально. С одной стороны, среди международных журналов  литературные издания не так  известны массовому читателю, как, например, журналы  lifestyle (образа жизни), тиражи их невелики, но творческий потенциал, масштаб решаемых задач огромны, а предлагают они тоже свой особый стиль жизни, литературный и, скажем прямо, по-настоящему культурный. Стиль этот сближается с житием. Житие становится одним из стилеобразующих, важнейших жанров “Вышгорода”. С другой стороны, такие издания не так известны истэблишменту элиты ООН, имеющему свою периодику, к примеру, “Диалог”, “Museum”,  “Курьер Юнеско”, но задачи у них во многом близки ооновским. С третьей стороны,  такие издания близки по духу и такой периодике, как “Наше наследие”, перекликаются и с национальными представительскими журналами.  Сколько параметров для сравнений! И разве все их исчерпаешь в одном обозрении?

 Журнал “Вышгород” заметное, яркое явление в мире журналистики международной, в мире  культурологической и литературной журналистики современного мира.  Русское издание Эстонии, фактически, всей Прибалтики,  создаёт представление не только о балтийской, европейской культуре, но и широко открыто к диалогу.  Журнал “Вышгород” –  это  издание не просто представительства  культур и  диалога культур, но симбиоза, дружбы культур, их плодотворного сотворчества. Читать “Вышгород”   интересно, сотрудничать с  “Вышгородом” почётно.  

  Впереди новые номера журнала, история которого продолжается и служит примером. Своеобразным дополнением к “Вышгороду” становятся книги на русском языке Эстонского культурного центра “Русская энциклопедия”. Это и произведения русских авторов, и переводы с эстонского.  Презентации, выставки и вечера  “Вышгорода”  образуют живой мир общения, продуцируемого культурой и литературой. Журнал “Вышгород” – это высокое искусство, но  в творческом  поле  этого  искусства  растут простые цветы из поэзии Анны Ахматовой, и поле это открыто и общедоступно. 

  Солнце балтийского янтаря проступает и светит  со страниц журнала для всех.  

______________________

© Пэн Дмитрий Баохуанович