Скоротечность времени фиксируется не только старыми фотографиями и свежими могилами «зубров», но и круглыми датами. Казалось бы, только что мы отметили столетия выдающихся гидростроителей Н.В. Разина (http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=94&level1=main&level2=articles), И.В. Комзина (http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=541&level1=main&level2=articles) и А.П. Александрова [1] – и вот пошел «второй эшелон».
Недавно ветераны, и не только Жигулевской ГЭС, отметили еще два вековых юбилея – А.А. Горбаня [2] и К.И. Смирнова. Обоих бы помянуть, да не статьей – книгой. И книга о каждом вместила бы многое, что было присуще веку минувшему – и трагизм, и величие, и недосказанность. Не знаю, как Горбань, а Смирнов будто чувствовал, что книга такая будет нужна потомкам. И оставил свой дневник. Рукопись жила в трех экземплярах, но по сей день так и не издана. Говорят, печатать ее в «оттепельные» 1960-е годы брался сам Борис Полевой, автор «Повести о настоящем человеке». Но что-то не срослось: то ли время тогда не пришло…
Смирнов Кирилл Иванович (9 мая 1907, Нижегородская губ. -16 апреля 1985, Москва). С 1953 г. – главный инженер, начальник СМУ правого берега на строительстве Куйбышевской ГЭС. С 1958 г. – начальник и главный инженер СМУ КГС в системе Минэнерго СССР, зам. главного инженера института «Гидроэнергопроект», зам. начальника управления «Братскгэсстрой». В 1960-1970-е гг. – главный инженер строительства Красноярской ГЭС, главный советский эксперт на строительстве Асуанской плотины в Египте, начальник Главгосэкспертизы Госстроя СССР. Герой Социалистического Труда. Заслуженный строитель РСФСР. Награжден двумя орденами Ленина, высшими наградами Египта.
Двойной праздник
Как раз полжизни 9 мая был для Кирилла Ивановича Смирнова и его семьи двойным праздником. Но интересно, сколько раз за свою жизнь он отметил этот день дома?..
Впрочем, сегодня мало кто знает, что День Победы стал официальным праздником лишь спустя двадцать лет после окончания Великой Отечественной, уже в брежневские времена. Почему – это другой вопрос. Но и в сталинские, и в хрущевские его тоже отмечали – пусть не публично, но в семейном кругу точно: ведь не было семьи, которой бы война ни коснулась. Ждали и праздновали победу и те, кого оставили «ковать» ее в тылу, не доверив линию фронта.
«Бронью» для многих, как бы ни рвались они на фронт, стала метка: «член семьи врага народа» или «политически неблагонадежный». Одним из таких «меченых» был и он, Кирилл Смирнов, талантливый инженер, окончивший в 1934 году Ленинградский политехнический институт и успевший к началу войны поработать на нескольких стройках, поучаствовать в проектировании первых волжских гидростанций – Угличской и Рыбинской. И своими глазами увидеть тысячи, десятки тысяч вооруженных примитивными орудиями труда, копошащихся в котлованах заключенных (впоследствии все это повторится – на строительстве Нижнетагильского комбината, Широковской ГЭС, на Волго-Доне и уже здесь, в Ставрополе и Жигулевске). А увидев, вольно-невольно получить ответ на вопрос, риторический по нынешним временам, но тогда, в 1937-м – когда арестовали и отправили в лагеря его жену – требовавший немедленного ответа: «За что? За что ее, мать, отняли от своих кровинок, детей семи и трех лет от роду? Как это было пережить?..».
О том, как пережили они этот кошмар по обе стороны колючей проволоки, в дневнике ни слова. Надежду Константиновну вернули лишь через семь лет. Реабилитировали в 1956-м, после известных событий. Вот почему Хрущев, прибывший в августе 1958 года на открытие Куйбышевской ГЭС, стал для Смирновых самым желанным гостем.
Жаль, не сохранился кадр, где Кирилл Смирнов – знатный строитель, начальник крупнейшего управления, без пяти минут Герой Социалистического труда за успехи в сооружении крупнейшего в мире гидроузла (об этом он узнает в тот же день, 10 августа) представляет Надежду Константиновну генсеку-освободителю и тот жмет ей руку, – был такой факт. И случилось это в машинном зале гидростанции, за «сдачу» которого лично отвечал Смирнов.
«Н.С. Хрущев был доволен знакомством и искренней благодарностью этой скромной, много пострадавшей, но теперь счастливой женщины», — писал в своей книге воспоминаний в то время председатель горисполкома, в будущем профессор Тольяттинского политехнического института Александр Тихонович Паренский.
В официальную хронику эпизод с рукопожатием, разумеется, не попал. Но все же не случайно из множества архивных фотографий из серии «Хрущев на открытии ГЭС» я выбрал именно эту – со Смирновым.
На волосок от… бога
Ночь перед приездом правительственной делегации прибавила ему седины. И немудрено. Ведь Куйбышевская ГЭС была из тех объектов, которые служили «тяжелой артиллерией» в холодной войне и в озвученной чуть позже Хрущевым в доктрине «догнать и перегнать Америку». К тому же, как вспоминают ветераны строительства, пуском станции очень хотели украсить круглую, сороковую годовщину Великого Октября. В октябре 1957-го ГЭС действительно пустили на полную мощность, все двадцать агрегатов, но инспектировавшие великую строку Суслов и Брежнев убедили Никиту Сергеевича, что торжество нужно отложить: здание ГЭС не было достроено, да и вообще показывать рано…
Из воспоминаний участника строительства Куйбышевской ГЭС, впоследствии начальника Главгидроэнергостроя Минэнерго СССР, Лауреата премии Совета министров СССР Виктора Ивановича Борисова [3]:
«Опыт строительства Куйбышевской ГЭС создал из меня человека, твердо верящего в возможность выполнения любых установленных сроков. Я не верил, что в 1955 году будет пущен первый блок гидроэлектростанции, считал, что это блеф, — но мы пустили! Не верил, что все двадцать агрегатов этой станции мы пустим в 1957 году, — мы их пустили! Не поверил, что мы сможем отделать здание станции к приезду правительственной комиссии, — но мы успели!
Мне бросили более двух тысяч отделочников со всей Куйбышевской области, плюс весь коллектив управления жилищного строительства, которым руководил Николай Федорович Семизоров. И вот, помню, оставалась последняя ночь перед приездом правительственной комиссии. Все сделано, все вычищено, все, кроме монтажной площадки. Там только что положили метлахские полы, они еще в цементном растворе, и убрать никак – люди валились с ног от усталости. Что делать? Тогда начальник СМУ правого берега Кирилл Иванович Смирнов говорит: «Вот что, Виктор, бери автобус, садись, вези всех жен руководящих работников, с детьми, с тряпками, швабрами, с ведрами». И действительно, к утру (10 августа 1958 г. – С.М.) все привели в порядок. А в восемь утра прибыл Хрущев в небольшой компании, в сопровождении Комзина, Разина, директора станции Рябошапко. Мы со Смирновым их встретили, провели через монтажную площадку к тринадцатому агрегату, который предварительно остановили. Он нажал кнопку, пошел ток, загорелась лампочка»…
Теперь понятно, почему на фотографии Смирнов выгладит таким растерянным и усталым?
В тот же день на многотысячном митинге перед зданием ГЭС Хрущев произнес речь. О том, что Куйбышевская ГЭС – это бесспорная победа над зарвавшимися империалистами. И — что было неожиданно и обидно для аудитории — о том, гидроэнергетика теперь не в чести. Да, строительство гидроэлектростанций, наверное, дело нужное, но слишком уж слишком долгое и дорогое, к тому же слишком много всего затоплено, да и водные ресурсы в Европейской части страны почти исчерпаны, словом, — отныне партия держит курс на мощные тепловые станции.
А вечером, на банкете на 600 персон, устроенном в пристройке к «хрущевской даче» — гостинице «Белокаменной», разговор о приоритетах в электроэнергетике продолжился, и случилось нечто немыслимое для тех времен и нравов.
Из воспоминаний Н.Ф. Семизорова [4]:
«Огромные столы, скатерти, московские официанты. Приехал Волжский народный хор и грянул: «У Костромы целует он, а слышно у Саратова». Вел все это тогдашний первый секретарь обкома Михаил Тимофеевич Ефремов. Сначала провозгласил тост за строителей, потом за партию, за комсомол, за работяг, потом… В общем, много было тостов. А как поддали, разгорелся спор. Первым выступил Кирилл Смирнов. Говорит: вот, нас тут вроде агитировал генсек, что надо переходить на тепловые станции, а я считаю, что надо подумать — может быть даже ошибочно. Потом второй поддержал, третий. Никита взял слово, стал обосновывать: наступило-де такое время, что без ТЭЦ мы не проживем… А как на него насели, не выдержал: «Ну вот что. Вы думаете, что если вам тут орденов понацепляли, то вы бога за бороду взяли, что ли? Вот что скажут, то и будете делать!». Поднялся и вышел в сопровождении охраны».
Сколько людей – столько версий: по поводу этого банкета я лично слышал десятка два. По версии Паренского, Смирнов был единственный, кто возразил генсеку. А тот действительно завил: дескать, нечего спорить, «как решим — так и будет», — но дверью хлопать не стал. И оргвыводов не последовало…
В одной из своих статей главный энергетик строительства Куйбышевской ГЭС, один из первых преподавателей Ставропольского филиала Куйбышевского индустриального института, впоследствии известный профессор Игорь Александрович Никулин (http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?level1=authors&userid=181) – кстати, тоже «член семьи врага народа» — писал по поводу этого инцидента: «Можно легко представить себе, где и в какой роли эти гидростроители продолжили бы строить коммунизм, если бы они так же реагировали на аналогичное указание товарища Сталина. Но Хрущев, развенчавший культ личности и открывший сталинские лагеря, был уже никому не страшен…»
Впрочем, как пишет далее Никулин, в итоге вышло все равно не по-хрущевски: «Выпестованные в ГУЛАГе руководители «великих строек» организовали такую расстановку своих кадров в правительстве и Госплане СССР, которая обеспечивала, вопреки указаниям Хрущева, развертывание широким фронтом поточного строительства новой серии крупнейших в мире электростанций за счет замораживания прироста мощностей на тепловых станциях».
В машинном зале гидроэлектростанции. Слева направо: Первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев, секретарь ЦК КПСС М.А. Суслов, первый секретарь Куйбышевского обкома КПСС М.Т. Ефремов, начальник — главный инженер СМУ правого берега К.И. Смирнов.
И все же — на передовой!
Так или иначе, Смирнов оказался на передовой этого «фронта»: руководил строительством основных сооружений на Братской, Красноярской ГЭС…
Можно долго рассуждать о том, чего больше – пользы или вреда принесли гигантские плотины. Но вряд ли кто-то поспорит с фактом: наши если уж строили, то строили надежно, несмотря на сроки и окрики сверху. Вот почему личной трагедией для Кирилла Ивановича стало событие, случившееся 10 мая 1962 года на строительстве Воткинской ГЭС на Каме, из-за серьезной проектной ошибки, при разрушении стенки судоходного шлюза погибли люди. Не заключенные, поскольку были уже другие времена, – более двух десятков обычных вольнонаемных строителей.
Было из-за чего переживать: его коллегу Владимира Ивановича Севастьянова – в свое время одного из руководителей строительства Куйбышевской ГЭС, а в тот момент начальника технического управления Министерства строительства электростанций СССР, подписавшего акт по воткинскому шлюзу под честное слово, что «недоделки будут устранены за ночь», буквально чудом удалось спасти от тюрьмы.
Кирилл Иванович Смирнов умер в апреле 1985-го, не дожив до круглой даты – 40-летия Великой Победы. И не узнав ни о Чернобыле, ни о перестройке. Но гадать, как бы, будь жив, он ощущал себя в свете всех этих событий – дело неблагодарное. Можно только догадываться…
Справки:
1. Александров Александр Петрович (17.12.1906-1981) – выдающийся гидроэнергетик, дважды Герой Социалистического Труда. Работал начальником Управления строительного района на сооружении Волго-Донского судоходного канала, Цимлянского гидроузла, оросительной системы на Дону. С 1953 года – на строительстве Куйбышевской ГЭС: начальник района, затем Управления строительства правого берега. С 1956 года – начальник Сталинградгидростроя. С 1962 года – главный советский эксперт на сооружении Асуанской плотины в Египте. В 1966-1977 годы – заместитель министра энергетики и электрификации СССР. В 1978-1981 годы – заместитель председателя Научно-технического совета Минэнерго СССР, главный редактор журнала «Гидротехническое строительство». Награжден тремя орденами Ленина, орденами Трудового Красного Знамени, Октябрьской революции и Дружбы народов. Похоронен в Москве.
2. Горбань Афанасий Афанасьевич (15.05.1907-4.10.1991) — заслуженный строитель РСФСР. В годы гражданской войны воевал в Сибири в составе красноармейского бронепоезда «Гром-1». Строил железные дороги от Улан-Удэ до Монголии, Тайшет-Братск. Был репрессирован. С 1937 года начальник электромеханической части строительства МВД ГУЛЖДС в Монголии, паровозной службы в Иркутской области. С 1950 года на Куйбышевгидрострое: главный механик строительного района, с 1953-го – начальник отдельного экскаваторного уч-ка механизации Левобережного р-на. С 1957 – первый начальник крупнейшего в СССР управления механизации. Награжден орденом Ленина. Похоронен в Тольятти.
3. Цитируется по: Вечный двигатель. Волжско-Камский гидроэнергетический каскад: вчера, сегодня, завтра / Общ. ред. Р.М. Хазиахметов, авт.-сост. С.Г. Мельник. – М.: Фонд «Юбилейная летопись», 2007.
4. Семизоров Николай Федорович (07.01.1924-07.09.1999) — заслуженный строитель РСФСР. Герой Социалистического Труда. Почетный гражданин г. Тольятти. Участник строительства Жигулевской ГЭС. В 1962-1987 годах – начальник Управления строительства «Куйбышевгидрострой». Награжден тремя орденами Ленина, орденом Отечественной войны I степени, медалями.
_________________________
© Мельник Сергей Георгиевич