О политической культуре в последние десятилетия политологи, философы и культурологи говорили и писали предостаточно. Но никогда этого не делали представители высшего государственного руководства. С этой точки зрения весьма примечательным стало выступление замглавы президентской администрации Владислава Суркова в стенах Академии наук с докладом о русской политической культуре в приложении ее к практической государственной политике.

Коль скоро тема еще не вполне привычна, несколько слов о терминах. Обычно люди под политической культурой понимают скорее культурность — уровень политической образованности. Однако концепция политической культуры — о другом, она о связи сознания человека с его политическим поведением. Теория новая, но все ее основные компоненты были заложены еще в античные времена Библией, Конфуцием, Платоном, Аристотелем, а позднее подхвачены Макиавелли, Гердером, Монтескье. «Многие вещи управляют людьми: климат, религия, законы, принципы правления, примеры прошлого, нравы, обычаи; как результат всего этого образуется общий дух народа», — справедливо подмечал Шарль Луи Монтескье.

Как научная концепция политическая культура обрела права гражданства в 1960-е годы в трудах Габриеля Алмонда, чье простое открытие положило начало целому новому направлению исследований: «Каждая политическая система покоится на своеобразной структуре ориентаций относительно политического действия. Я счел полезным назвать это политической культурой». Таким образом, политическая культура — это своего рода поведенческая матрица, генетический код, заложенный в организм каждой нации, определяющий специфику политического поведения, отношения людей к власти, государству, окружающему миру.

С чего вдруг такой интерес к политической культуре? Дело в том, что без ее учета никакие реформы, преобразования в обществе просто не пойдут или не приживутся — общественный организм их отторгнет как генетически несовместимые. Любая власть, игнорирующая матрицу нации, не может рассчитывать на поддержку людей. Не потому ли так часто проваливались наши политики, которые клали в основу своей деятельности стремление просто стать «как Америка» (варианты: Англия, Германия, Швеция, Япония и т.д.) к следующему четвергу. Россия всегда останется Россией. А когда граждане не имеют представления о собственной политической культуре, они легко могут испытывать комплексы неполноценности, особенно когда вдруг не получается стать «как цивилизованные нации», потому что мы другие. Хотя быть другим — нормально, все нации на планете отличаются друг от друга. Понимание политкультуры своей страны позволяет лучше почувствовать органическое единство с ней, понять логику ее государственности, которая есть продукт многовекового исторического развития, избежать ненужных комплексов, воспитать характер народа.

Сурков выделил три главные особенности русской политической культуры, действительно присущие нашей стране (хотя можно было выделить и куда больше черт и приоритетность их расставить по-другому). Во-первых, стремление к политической целостности через централизацию властных функций. И это так. На пространствах нашей страны, самой холодной в мире, где никогда не вызревали приличные урожаи, продовольственные и иные запасы всегда были скудны, а набеги ежегодно совершались со всех сторон, только концентрация ограниченных ресурсов в одних руках, прежде всего для целей обороны, была основным условием выживания нации. Именно центральная власть (которую, кстати, Пушкин назвал как-то единственным европейцем в России) веками собирала, защищала, развивала, раздвигала Россию. Наше политическое сознание по-прежнему воспроизводит стремление к сильной централизованной власти. «Слабая власть всегда вызывала и долго еще будет вызывать в России чувство вседозволенности и общественный распад», — подчеркивал философ Иван Ильин , прах которого не так давно вернулся на Родину.

Во-вторых, идеализация целей политической борьбы. Именно большие, мессианские идеи, апеллировавшие к сердцу, к совести, к справедливости поднимали русский мир на штурм все новых высот, пусть порой ложных. Идея Третьего Рима, провозглашенная в те времена, когда границы Московского княжества едва доходили до Можайска, привела российскую цивилизацию к Тихому океану, на Аляску и в Калифорнию, помогла создать крупнейшее в мире христианское государство. Мессианство Третьего Интернационала вздыбило планету, сделало СССР сверхдержавой, а россиян — космическими первопроходцами. Страна не может довольствоваться целью догнать Португалию.
В-третьих, персонификация политических институтов, большая роль лидеров, которые компенсируют дефицит взаимного доверия и самоорганизации. Русские тянутся не к учреждениям, а к сильным личностям. Это предопределяет, в частности, высокую популярность президента на фоне куда менее авторитетных правительства и парламента. Или вспомните о тех эмоциях, которые испытал Николай Ростов, стоя в первых рядах кутузовской армии, к которой подъехал государь: «чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества».

Перечисленные черты нашей политкультуры многим не нравятся, многим нравятся, но они — данность, и не учитывать их реальный политик не может. И, конечно, нельзя считать неизменными и не поддающимися исправлению те национальные особенности, которые мешают полноценному демократическому развитию. С удовлетворением отметил в выступлении Суркова пассаж о том, что присущий нам примат общего над частным, идеального над прагматическим нередко приводил к пренебрежению к таким «частностям», как жизнь человека, его права, свободы и достоинство. Хорошо, что в Кремле это хорошо понимают.
_________________________
Статья опубликована 25.07.07 на сайте газеты «Известия»
Из сайта www.frip.ru