Отзвук апрельского грома

Василий Александрович Моляков работал токарем, слесарем, электриком, лаборантом, специалистом Фонда имущества, рекламистом, но больше всего литературным редактором. Филолог по образованию.
С ноября 1986 по май 1987 г.г. принимал участие в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Этому и посвящены стихи

* * *

Идут поезда, — бьют на стыках колеса, —
По всем магистралям земли бесконечной
Сюда, где широкие тихие плесы,
Где птицы кружат над Полесьем беспечно.

Здесь люди — в защитного цвета одежде.
Машины одна за одной — боевые.
В лихую годину одна лишь надежда
На армию земли спасала родные.

Но здесь не война, и бросают бригады
В прорыв, где совсем не стучит пулемет,
Где цель поражают лучи — не снаряды,
И где на машинах броня не спасет!

Лишь точка на карте — закроешь рукою,-
Но жизнь вдруг открылась другой стороною…

* * *

Казалось, все — за тридевять земель,
Что отбушует где-то там стихия
И обойдет твою вниманьем дверь,
И ляжет все на плечи… но чужие!

Но вот однажды, открывая ящик
Почтовый, ты находишь вдруг
Повестку и глаза таращишь:
«Явиться! Доложить!» А дальше, друг,

Жене и детям оставаться дома.
За сотни верст умчит тебя УСТАВ,
И за три дня в составе батальона
Пройдешь такое — не увидишь в снах!

А с виду — так… бумаги серой клок,
Но в ней — страны судьба… Переступи порог!

* * *

Когда в конце апреля грянет гром,
Я вздрогну, и передо мною — Припять!
И тишина могильная кругом,
Что вдруг прервется редким стоном выпи.

И словно сердце режут по живому:
И — раз! И — два! Ведь о солдатах речь:
Без лишних слов забрали их из дома,
«Чтобы от скверны землю уберечь…»

Они себя назвали «партизаны»,
Ведь возраст — далеко не под призыв…
В войну на партизан бросали фельджандармов…
В 86-м «пасла» комендатура их…

Задача армии — бить внешнего врага.
Так кто же враг? Скажите, господа!

* * *

Сто человек. Даже больше. Солдаты.
Запах кирзы и домашняя снедь.
Три офицера… Куда вас, ребята?
Ну, а «ребятам» — по сорок уже…

Съедены куры и выпита водка.
В тамбуре дым сигаретный стоит.
Полночь, но ходят нетвердой походкой.
Спать бы пора, но никто здесь не спит…

Что же за — ночью на этой дороге?
Может, итоги пора подводить?
С виду — бодрятся… Но люди — не боги:

Сколько еще по земле им ходить?
Долго ли женщины будут любить?
Поезд — в Чернобыль, и ночь — на исходе…

* * *

Идет рассвет навстречу каравану.
Поблекла в небе яркая заря.
И ночь поспешно уползла в поля
По жестким стеблям старого бурьяна…

Земля давным-давно уже седеет.
Чернеют яблоки в мозаике ветвей,
И сердце вдруг внезапно цепенеет
От холода, идущего с полей…

Стоят дома в поселках при дорогах:
Колодцы… Занавески… Гаражи…
Живут же люди! Люди?!… На порогах,
На крышах снег лежит, и нет здесь ни души!

Автоинспектор быстро входит в роль:
«Остановись! Дозиметрический контроль!»

* * *

Стоят леса в уборе подвенечном,
Деревья кроны белые сплели…
И в царстве Берендея — тишь и вечность,
И тени синие снегами пролегли…

Под шубой пухлой ветки тяжелеют,
И вата колкая на крышах всех домов…
Перина снежная так девственно белеет,
Что страшно первому помять ее покров!

Между дворами снег лежит по пояс.
Сугробы круглые под стены намело,
И ни дымка, ни скрипа! Хоть бы голос
Собаки подали! Все как в немом кино…

Бревно дорогу заперло при въезде:
«Заражено… Запрещено…» И нет проезда…

* * *

Он к нам пришел, и стало все понятно:
Где, сколько, как — не получить рентген…
Что делать, как вести себя… Приятно,
Когда специалист тревогам всем взамен

Приносит ясность в мыслей трепыханье…
Вот вышел срок. И снова дома он,
А медики (ученые все званья!)
Приговорили заменить сосуды… На тефлон…

Он им сказал: «Своими я ногами
Ходить намерен. Соглашусь тогда,
Когда свалюсь и лягу перед вами!»

Нелегкая им выпала страда:
Ни защититься, ни укрыться никуда!
И многих нет. За шестьдесят — до ста.

* * *

Письмо жены прочитано мгновенно
И тут же в угол, брошено, летит!
«…Прости. Я ухожу. Так будет лучше, верно?»
Как от удара, голова гудит!

Полгода как взошла звезда Полынь
И, смяв эпоху, катится по миру,
И подать ждет от всех, куда ни кинь!
И мяса требует для жертвенного пира!

Горит, горит в той адской топке пламя,
Сжигая души, деньги, имена…
Полки опять поставлены под знамя
И мощно истощают племена!

А люди, земли, звери умирают,
Хоть не была объявлена война…

* Полынь по-украински — чернобыль

* * *

От КПП к шоссе ведет дорога,
Что привела всех до единого сюда,
А от нее — от общего порога —
Во многом сходная, но всем своя — судьба!

А в небе словно плавятся дукаты —
Горит червонным золотом заря!
Молчат сорокалетние солдаты —
Гадают: жизнь-то вся или не вся?

И да, и нет… Трясет тебя невольно,
Когда несешь реакторный графит!
Ты подбегаешь к бездне преисподней
И знаешь — там насквозь тебя пронзит!

…А медкомиссия потом решит,
Довольно было или НЕ довольно…

* * *

Колонной машины промчались
Темнеющей лентой шоссе,
Где пни от деревьев остались,
Дома где покинуты все…

Как будто на новую стройку
Все грузы идут и идут…
Одна здесь большая постройка —
С неё теперь мусор гребут…

Дорогу ещё одну — прямо —
Здесь тянут чуть-чуть в стороне.
Там лес — как открытая рана!
А глина — как кровь на траве!

Десяток-другой километров…
Для многих — весь путь на земле…

* * *

Как линия фронта — дорога.
Нейтральная полоса.
Ведь ездят здесь очень немного:
Разведка лишь ходит в леса…

Живут и работают — слева,
А справа — колючий забор!
Дома заколочены… Серо…
И все это — словно укор!

Ночная гроза пронеслась:
Ни ливня, ни грома, ни молний…
Большая страда началась!
Военных наехало — вспомни!

Где атомный демон гулял,
Не сеяли хлеб, но… металл…

* * *

Дорога. За лесом — большие дома.
Прекрасный и сказочный город!
И жили в нем с Джином под боком, пока
Себя не повел он как ворог…

Все было на тихой красивой реке,
Одетой в зеленую хвою,
И та после взрыва, подобно броне,
Людей заслонила собою…

Остались холодные стены домов,
С потеками окна и двери…
Промыт в семи водах, но все же закрыт,
Он долго,- тот город,- не будет забыт,

Где лишь из-за умственной лени
Поставлены все на колени…

* * *

Стих мотор… И около кабины
Старший встал… Безбрежный океан
Синевы глубокой встал над миром!
По кустам — чуть розовый туман

Первоцветья… Белой полосою,
Чистый, всем слепил глаза песок,
А за ним, за тихою водою,
Храм стоял и строен, и высок!

Он ласкал, казалось, небо голубое
И как-будто землю обнимал…
Знали зодчие, как возводить такое!
— Все! Чернобыль… — старший вдруг сказал.

И такой цветной, на диво чистый,
Мир мгновенно черно-белым стал…

* * *

Жена корит: «Ты стал совсем другим!
Ты изменился, возвратясь «оттуда».
И что бы ты сейчас ни говорил —
Была там женщина! Я это не забуду…»

Да! Женщина была, скрывать не стану.
С заморским именем красивым — Мерседес!
А свадьба с ней была не по уставу:
В единый миг меня попутал бес!

Характер — что металл! Не для людей,
Ведь «Мерседес» — печатная машинка!
И на полгода жизнь связал я с ней.
Такой вот милый адюльтер. Картинка!

Ломалась — я чинил. Другой бы просто спятил!
Полгода брака странного стучал, как дятел…

* * *

Ноябрь. Девяносто второй.
Шестая прошла годовщина *
С тех пор, как с Полынью-звездой
Повестка меня обручила…

Заложен был мне экипаж —
Автобус от военкомата,
И шаферы — в форме ребята:
Погоны и весь антураж…

Но звезды в семье — не подарки:
Светить — вот и все их дела…
А эта пылала так жарко,
Что всех женихов извела…

Такая случилась запарка —
Заметная свадьба была…

* Автор был призван на места событий 25.11.86 г.

* * *

К земле катилось жаркое светило.
И тени становились все длиннее.
Мы у ларька стояли, пили пиво,
И не было, казалось нам, вкуснее!

Оно вздымалось пеной кружевною
И хлопьями летело на асфальт.
Какое небо было голубое
В тот день, когда вернулись мы назад!

Скончалось прошлое — покой ему и слава.
И не настанет завтра до зари.
Одно — сегодня! Странная забава —
В потоке времени вдруг выйти из струи!

Вчера — Чернобыль: выбросы, тревоги,
Ну а сегодня — праздник из немногих!

* * *

Они собой закрыли ту беду,
Не ведая, что ждет уже другая:
Не от стихий, что грохнут и пройдут,
А от людей, что совести на знают!

На разные им пели голоса:
«Героями вернетесь «на гражданку»!
Вернулись — черная настала полоса:
Списали их, как старую тачанку!

В диагнозах все — общие заболевания,
И слышно от сестер: «Ты на себя взгляни!
Тебе — не в санаторий, а на отпеванье
Давно пора!» Не достучаться до глухих!

Уходят «партизаны» по-солдатски:
Невыносимо! Надоели жизни ласки…

* * *

Мы не властны над собственным прошлым,
И нечаянной темной порой
Вдруг придет и пытает дотошно
Мысль о том, что у нас за спиной?

Как дела после славной затеи,
Что игралась на Припять-реке?…
Все свое уже многие спели,
Упокоившись в грешной земле…

Треплет все еще волосы ветер,
И влюбиться бы можно не раз…
Как же быть нам хотелось на свете,
Ничего не держа про запас!

Но на бланке стандартном повестка
Вдруг нечаянной стала невесткой…