Козлиная любовь

№07 [85] 29.05.2002

(Рассказ)

Меня усадили напротив и потребовали:
— Ну, рассказывай!
— Что рассказывать? — не совсем поняла я.
— Рассказывай, чего тебе от меня надо! Я чуть не поперхнулась трубочкой для сока.
— Алик! — изумленно воскликнула я. — Вообще-то мне казалось, что это была твоя идея!
— Да? — его левая бровь полезла вверх.
— Если мне не изменяет память, — продолжила я, — это ты меня сюда затащил. Так, значит, это я должна спрашивать: «Чего тебе от меня надо?»
— Возможно, — холодно заметил он. — Но, во-первых, я был изрядно пьян. А, во-вторых, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Действительно, пригласил тебя я, но с единственной целью: наконец-таки выяснить, что тебе от меня надо.
— А тебе от меня? — прячась за лукавую улыбку, попыталась увернуться я, но Алик оставался непреклонен.
— Я первый спросил, — твердо произнес он и, сделав два неторопливых глотка пива, продолжил:
— Видишь ли, Маша, мы с тобой давно знакомы, и все это время я чувствовал к себе повышенный с твоей стороны интерес. И всякий раз я уходил от ответа. Я видел в твоих глазах тоску и жуткую неуверенность в себе, и я знал, что не могу дать тебе то, что ты, возможно, от меня ожидаешь. «Неуверенность во взгляде»? Я чуть не поперхнулась вторично. Алик, это что, комплимент? Такого о себе я еще никогда не слышала! Обычно говорят, что я пру, как танк, и, если что, переступлю через собственный труп. И что же он такого в моих глазах увидел? Хотя, если задуматься, то неуверенность там, в принципе, быть могла. И касалась она единственного пункта: неясности позиции Алика в отношении моей персоны. Не стану отрицать, я периодически посылала ему знаки внимания, но я ни в коем случае не стала бы этого делать, не будучи убежденной, что почва, на которую они падают, благодатна. Как мне представлялось, мы оба насторожено описывали друг вокруг друга громадные эллипсы, и теперь просто назрела ситуация, когда мы наконец-таки можем все прояснить.
— Если я правильно понимаю, — сказала я, — ты пригласил меня на разборку?
— Вроде того, — кивнул Алик. — И я повторяю свой вопрос: «Маша, что ты от меня хочешь?» Надеюсь, он не рассчитывает на большую и светлую любовь? Это я подумала, а вслух произнесла:
— А что ты можешь себе позволить? — Честно говоря, немного, — признался он. — Маша, ты плохо меня знаешь, я человек грубый. Я предпочитаю сказать обо всем сразу и прямо. Ты девушка вроде неглупая. Надеюсь, ты поймешь. У меня сейчас очень сложная и насыщенная жизнь. Я никогда не смогу уделить тебе столько времени и внимания, сколько обычно требует от мужчины женщина. Но иногда мне бывает просто необходимо оттянуться и оторваться. Большего я тебе, извини, не предложу. И если тебя это устраивает, то добро пожаловать! Отлично. Как раз то, что надо. Потому как от большего, Алик, мне, очевидно, пришлось бы самой любезно отказаться.
— Спасибо за откровение, — небрежно бросила я. — Но оно было излишним. Ты прав, что я девушка неглупая, и мне можно, не стесняясь, вывалить все на голову, однако такой расклад я изначально предполагала само собой разумеющимся.
— Я рад, что ты не строишь иллюзий, это многое упрощает, — отметил Алик. — И все-таки, Маша, интересно, что же тебя во мне так привлекает? И тут уж я наконец-таки поперхнулась.
— Алик, ты предлагаешь развернуть дискуссию о твоих уме и красоте?
— А почему бы и нет? — ответил он, и мне показалось, что тон его совершенно серьезен. Но устроить диспут нам помешали: принесли долгожданную еду. Алик тут же вонзил в нее вилку и явно остался результатом недоволен. — Что-то жестковато. Здесь, говорят, рыбу хорошо готовят. Жалко, я рыбу не люблю. — А рыб? — спросила я и намеренно учащенно захлопала ресничками.
— Ты рыба? Скоро день рожденья? Поздравляю! — вероятно уловив мой намек на знаки зодиака, на одном дыханьи выпалил Алик, а потом, плотно набив рот, добавил? — А я двойной козел.
— В смысле?
— Козерог. Родился в год козы, — не переставая жевать, пояснил он. О, это на многое проливает свет! И хотя подобное сочетание звезд мне ровным счетом ни о чем не говорит, но в одном я уверена на все сто: на козлов мне по жизни везет несказанно. Меня к ним прямо-таки тянет. Ничего не могу с собой поделать: чем сильнее в мужчине козлиный генотип, тем более он мне интересен, тогда как мальчики-зайчики, у которых я сама почему-то пользуюсь огромной популярностью, особых эмоций у меня преимущественно не вызывают.
Алик, ты спрашивал, что меня в тебе привлекает? По-моему, ответ очевиден. Наверное, я всегда как-то подсознательно чувствовала, что ты козел. И не просто козел, а двойной козел. Козел в квадрате. —
Кстати, — промокнув рот салфеткой, заметил Алик, — очень показательно, что ты не захотела смотреть меню, а переложила бремя выбора блюд полностью на мои плечи.
— И что с того? — равнодушно пожала плечами я.
— А то, — подчеркнул он, — что из таких вот мелочей складывается психологический портрет. У кого, может, складывается, а у кого и раскладывается, подумала я. Все зависит от угла интерпретации. Алику хочется видеть в этом подтверждение моей тотальной в себе неуверенности, а я не стала сама ничего заказывать по одной простой причине: не знаю, сколько денег он жаждет на меня потратить. И полагаю, что такое мое поведение прекрасно вписывается в занятую мной позицию: «Делай в моем отношении не более того, чего в силу разных обстоятельств можешь себе позволить». Но стоит ли Алика в его твердом мнении разубеждать? Не уверена, что это целесообразно. В конце концов, я что сюда, спорить пришла или глазки строить? Мне почему-то кажется, что все-таки строить глазки. И я с удвоенным рвением принялась за это увлекательное занятие. И, наверное, я в нем преуспела, потому что Алик произнес:
— Так вот, продолжаем разговор. Маша, ты милая девушка, но, как я уже сказал, я не смогу уделить тебе много времени. Наши встречи будут редкими и нерегулярными. И если честно, у меня нет дефицита в дружеском общении, мне нужен просто яркий, интересный секс. Стоит отметить, это заявление повергло меня в некоторое замешательство и даже заставило как-то внутренне сникнуть. На самом деле мне всегда представлялось, что я в данной сфере совершенно неинтересна: вносить разнообразие в эту скучную процедуру я привыкла всего лишь при помощи смены партнеров. Однако я не поспешила хлопнуться в обморок, а догадалась осторожно прощупать почву:
— Алик, стесняюсь спросить, что в твоем понимании «интересный секс»?
— О, не волнуйся, никаких плеток и кожаных трусов! — засмеялся он.
— А численный состав участников? — продолжала допытываться я.
— Only you. Я не сторонник групповых разминок.
— Хорошо, — немного успокоилась я. — И все-таки… Но Алик меня перебил: — Послушай, Маша, если мы сейчас начнем обсуждать детали, то, пожалуй, можем и увлечься, а место тут общественное…
— Ладно, — заткнулась я, но в моих глазах до конца вечера застрял немой вопрос: «Интересно, как же спариваются козлы?»
— Что ж, — сказал мне Алик на прощанье, — договорились? Ну, давай. Как-нибудь увидимся. Воплотим в реальность твои самые тайные эротические фантазии. Мы сдержанно, практически официально, чмокнулись, и я отправилась свои «эротические фантазии» обдумывать. И, надо заметить, пришла к выводу, что уж очень они у меня какие-то бедные. Дальше кружевного белья, разбросанных по шелковым простыням розовых лепестков и медитативной музыки дело упорно не двигалось. Хотя, признаюсь, всю свою сознательную жизнь я без всей этой чуши, не чувствуя себя ущербной, обходилась и, полагаю, и в дальнейшем точно так же бы обошлась. Но, может, я просто ничего не понимаю? Может, Алик как раз-таки откроет передо мной новые горизонты? В это чрезвычайно хотелось поверить, и я гнала прочь весьма справедливые сомнения. В конце концов, мы так долго ползли к цели, что было бы просто неразумно капитулировать в самый последний момент. А чего, собственно, я теряю? Мой вялотекущий быт давно требовал порядочной встряски. Но, честно говоря, я уже не знала, так ли для меня близость с Аликом желательна. И мне начинало казаться, что если наша с ним встреча все же состоится, то я смогу получить удовольствие не столько от процесса, сколько от самого его факта. Тем не менее, выдержав достаточно приличный календарный интервал (недели три — четыре), я набрала номер Алика. Богатый опыт общения с козлами подсказывал, что ждать от них милости — дело неблагодарное. Девушка я, конечно, гордая, но и ложной скромностью никогда не страдала: если надо, могу и сама позвонить. Первая попытка не увенчалась успехом. Я попробовала еще раз: снова занято. «Все, Алик, — подумала я, — даю тебе последний шанс». И (о чудо!) он им воспользовался: нас наконец-таки соединили.
— Алик? Привет. Не расслабляйся. Это Маша, — бодро протараторила я и, в принципе, приготовилась, что мне сейчас придется на пальцах объяснять, кто я такая. Однако Алик, на удивление, не только без труда меня опознал, но и тут же влепил мне претензию:
— С кем это ты там болтаешь?
— То есть? — не поняла я.
— Ну, я только что тебе звонил, было занято.
— Вообще-то, Алик, — вкрадчиво возразила я, — это я набирала твой номер.
— Да? — усмехнулся он. — Ну, ладно. А, действительно, смешно. И если он не врет, и мы в самом деле почувствовали потребность друг в друге одновременно, то это весьма обнадеживающий симптом.
— Как жизнь? — я попыталась завязать светский разговор, но Алик предпочел опустить лирические реверансы:
— Слушай, ты сегодня свободна?
— Ну, если я тебе звоню, значит, свободна, — ответила я.
— А ты?
— Ну, если я тебе звоню, — передразнил меня он, — значит, тоже. Увидимся?
— Без проблем.
— Так, Маша, только давай договоримся сразу: это все исключительно между нами. Ты не подумай, я не считаю, что ты можешь кому-то специально что-то рассказать, но мало ли. Где-нибудь, как-нибудь, случайно, пожалуйста, ничего не ляпни. Ну, знаешь, подруги жены, общественное мнение… В общем, ты понимаешь?
— Алик, это даже не вопрос! — почти оскорбилась я. — Наш альянс предполагает соблюдение политкорректности априори.
— Отлично, — констатировал он и перешел к технической стороне дела: — Ты можешь подъехать куда-нибудь в центр часам к восьми?
— Легко. Но слушай, Алик, раз уж мы начали заранее обмениваться прописными истинами, то я тоже выскажу тебе одно, на мой взгляд, очевидное условие: мы будем пользоваться презервативами. Однако реакция Алика очевидность выдвинутого мною тезиса пошатнула: во-первых, за ним последовала длительная пауза, а затем Алик произнес:
— Вообще-то, я ими не пользуюсь…
— А я — пользуюсь, — твердо проговорила я.
— Для тебя это так принципиально?
— Да, — продолжала настаивать я.
— А для тебя?
— Вообще-то, тоже…
— И что теперь? — спросила я, еле сдерживая в голосе нотки раздражения. В воздухе снова повисла пауза, более короткая, но не менее тягостная, чем первая.
— Значит, наверное, ничего не получится? — наконец-то произнес Алик.
— Выходит, что так, — вздохнула я.
— Ну, извини…
— Это ты извини. В любом случае рада была тебя слышать.
— Тогда созвонимся, если что? — тактично закруглил разговор Алик.
— Да, конечно, — поспешно согласилась я, даже не пытаясь уточнить: «если что» — это что?
— Пока.
— Пока. Я положила трубку. Не могу сказать, что я не испытала при этом изрядной доли облегчения. Однако помимо этой доли я чувствовала и какую-то иную примесь. Как бы поточнее выразиться, в общем, ощущение было такое, будто я проглотила жабу. А чего тут удивляться? Чего еще можно ожидать от общения с козлом? И не просто с козлом, а с двойным козлом. С козлом, который даже на конкурсе козлов занял бы второе место.