Споры об африканских корнях Александра Сергеевича Пушкина десятки лет не затихают среди ученых — пушкинистов и его почитателей. Поэт оставил нам «Начало новой автобиографии», где заявил: «Изобразив себя лицом, около которого постараюсь собрать другие, более достойные замечания, скажу несколько слов о моем происхождении». [Собр. соч. в 10 т., т.7, с. 285].
Что касается предков поэта по мужской линии, здесь все прослеживается со времен Александра Невского. Уже в те былинные времени «прусский выходец Радши или Рача» славно служил Руси. Как пишет Пушкин, «имя предков моих встречается поминутно в нашей истории». Это документально подтверждено много раз и не вызывает никаких сомнений. Пушкины знали величие своего рода и падения, благосклонность монархов и гонения временщиков, но всегда «делали честно свое дело».
А вот предки по материнской линии: их жизнь полна легенд, иногда домыслов и ярких страниц в истории России. Обратимся вновь к Пушкину — историку своего рода: «Родословная моей матери еще любопытнее. Дед ее был негр, сын влиятельного князька. Русский посланник в Константинополе как-то достал его из сераля, где содержался он анаматом, и отослал его Петру Первому вместе с двумя другими арапчатами. Государь крестил маленького Ибрагима в Вильне в 1707году, … и дал ему фамилию Ганнибал» [т.7, с. 288].
О незаурядной личности Абрама Петровича Ганнибала написано немало в русской исторической литературе. Его историю Пушкин изобразил в повести «Арап Петра Великого», в стихотворении «Моя Родословная», в котором достойную дал отповедь слухам о рабском происхождении прадед:
Решил Фиглярин, сидя дома,
Что черный дед мой Ганнибал
Был куплен за бутылку рома
И в руки шкиперу подал.
Сей шкипер был тот шкипер славный,
Кем наша двинулась земля,
Кто придал мощно бег державный
Рулю родного корабля.
Сей шкипер деду был доступен,
И сходно купленный арап
Возрос усерден, неподкупен,
Царю наперстник, а не раб. [т.2, с. 332]
Пушкин не раз возвращался к своей родословной. В романе «Евгений Онегин» в первой главе читаем:
Пора покинуть скучный берег
Мне неприязненной стихии
И средь полуденных зыбей,
По небом Африки моей,
Вздыхать о сумрачной России…. [т.4; с. 31]
В предисловии к первому изданию главы первой «Евгения Онегина» Пушкин писал: «Автор, со стороны матери, происхождения африканского. Его прадед Абрам Петрович Аннибал на 8 году своего возраста был похищен с берегов Африки и привезен в Константинополь… До глубокой старости Аннибал помнил еще Африку, роскошную жизнь отца, 19 братьев, из коих он был меньшой, … помнил также любимую сестру свою Лагань, плывшую издали за кораблем, на котором он удалялся». (т.4, с. 455)
Казалось бы, с происхождением прадеда Пушкина ясно. Ан-нет, время от времени в периодической печати читаем, что Ганнибал был вывезен турками с северных берегов Красного моря. В прошлом году газеты писали о его камерунском происхождении, причислив озеро Чад и город Лагон на его берегу к Абиссинии ХVII. Но исторически это невозможно, ибо границы Абиссинии — Эфиопии никогда не простирались столь далеко на юг Африки. Название Лагон было взято историками из поздних воспоминаний Ганнибала.
Большинство исследователей родословной поэта родиной его прадеда с убежденностью называют Абиссинию. Известный пушкинист Илья Файнберг в труде «Абрам Петрович Ганнибал прадед Пушкина» писал: «Но едва ли имеются основания подвергать сомнению его происхождение из Эфиопии, из Абиссинии. Сами эфиопы постоянно этим гордятся». (Там же, с. 47).
В свое время служебные дела привели меня в Аддис-Абебу. Несколько лет я жил и работал в Эфиопии, интересовался родословной Пушкина и нашел немало сведений в пользу эфиопского происхождения «Арапа Петра Великого».
В центре столицы Эфиопии рядом с университетом стоит одноэтажный дом — императорский музей истории страны. В одном из залов находится литографический портрет Пушкина работы Тропинина. Как он оказался среди африканских реликвий, предметов старины государства Черного континента? Этот вопрос я задал на одном из приемов в советском посольстве Аддис-Абебы секретарю писательской ассоциации Эфиопии поэту Ассэфе Габрэ-Марьяму. Вольный перевод той беседы: «О, Пушкин! Мы читаем его творения на английском, итальянском. Его творчество знают у нас и делается многое, чтобы лучшие поэты, писатели Эфиопии перевели произведения Пушкина на амхарский язык. Близок нам российский поэт потому, что его прадед был сыном африканского князя, мы в этом твердо уверены. Пушкин в какой-то мере порожден здесь. А портрет правнука эфиопа находится не только в музее, но и в картинной галерее писателей Мира университетской библиотеки».
Не знаю, как сейчас, но в восьмидесятых годах в годовщину рождения поэта в столице Эфиопии неизменно устраивали выставки его книг и картин, посвященных А.С. Пушкину. Проходили и пушкинские чтения. С докладами, сообщениями эфиопских и советских пушкинистов. Запомнилась выставка картин, рисунков, графических работ Нади Рушевой, ее пушкиниана.
В середине восьмидесятых переводы произведений Пушкина на амхарский язык были выполнены эфиопским филологом, доктором Каса Гэбрэ Хыйвотом. Он более тридцати лет работал профессором Московского университета. В 1992 году стал первым Чрезвычайным и Полномочным Послом Эфиопии в Российской Федерации. Довелось беседовать о Пушкине, его родословной с выпускником Московского института театрального искусства им. Луначарского актером и режиссером Гетачоу Абди. Он работал над переводом на амхарский язык сказок Пушкина и готовился к их постановке в национальном театре. Свободно владея русским, Гетачоу убедительно доказывал, что в детстве Ибрагима могли вывести только из порта Массау, других морских портов в те далекие времена на берегу Красного моря в Эфиопии просто не было. Раскрыв седьмой том упомянутого собрания сочинений Пушкина с портретом Абрама Ганнибала, он говорил, что черты лица на портрете присущи только абиссинцам. Чтобы рассеять мои сомнения, подтвердить свою версию, он познакомил меня с ярким и самобытным эфиопским художником Афеворком Текле, который получил блестящее художественное образование в Лондоне, стажировался во Франции, чьи картины приобрели музеи Англии, Америки, Австралии, Болгарии, Италии, Испании, Франции, Аргентины, Индии, Израиля, Египта, СССР. Трижды с успехом проходили его персональные выставки в Москве (1964, 1980 и 1987 г.г.). Афеворк Текле в 1983 году был избран почетным членом Академии художеств СССР.
Я часто встречался с Афеворком в его мастерской и был поражен его знанием русской художественной школы. Кстати, он знаком с портретами Пушкина работы Кипренского и Тропинина Естественно, меня интересовало мнение профессионального художника-портретиста о Ганнибале-абиссинце. Как-то он показал свой карандашный рисунок молодого человека в национальном эфиопском костюме, который удивительно был похож на… Пушкина.
Известный журналист-международник, работавший долгие годы собственным корреспондентом «Известий» в Эфиопии, Николай Хохлов, рассказывая о своих поисках места рождения Ганнибала в Эфиопии, показывал фотографии мужчин, сделанные им в селениях у города Асмары, что совсем рядом с портом Массау, отмечая, что в тех селениях и в наши дни проживают люди на удивление похожие на Пушкина.
Хочу напомнить работу М. Вагнера «Предки Пушкина» в сборнике «Род и предки А. С. Пушкина» (Москва, 1995 г.). Здесь с уверенностью и доказательствами даются географические точки в Эфиопии, откуда мог быть родом Ибрагим-Ганнибал: «После исследований Анучина загадочное происшествие Ганнибала представляется вполне разъяснимым. Это был не негр и не араб (житель Аравии, аравитянин), а абиссинец. Отец Ганнибала был владетельным князем в северной Абиссинии (т.е. в восточной Африке, к югу от Египта, в той части Абиссинии, которая еще в конце ХIХ века отошла к Италии, образовав ее колонию Эритрею) и имел резиденцию на абиссинском плоскогорье, в Логоне, на берегу реки Мареба. Есть даже основание думать, что это был князь приморской области, имевший своею столицею, в конце ХVII века, Добарву или Дебароу, которая могла называться также по имени всего округа и Логон». (Там же, с. 116).
Вспомним имя сестры Ибрагима — Лагонь, которая в записке Пушкина к предисловию «Евгения Онегина» «плыла издали за кораблем, на котором он (Ибрагим) удалялся».
Еще одна любопытная деталь. Наши, российские, карты не столь подробны, и многие селения на севере Эфиопии на них не обозначены. А в 35 километрах к югу от Асмары стоит небольшой поселок с населением немногим более пяти тысяч человек, с названием Debarwa (Дебароу). Рядом — сухое русло некогда полноводной реки Merew (Мереба).
В «Истории царя Клавдия» (см. С. Чернецов. Эфиопская феодальная монархия в ХVII веке. М., Наука, 1990) читаем, что «на 17 году царствования славного царя Клавдия вышли в землю Эфиопии и поднялись из моря сыны Иафета, именуемые Лаванд, и заняли часть земли Эфиопской, примыкающей к морю». Затем была захвачена Дабарва, бывшая резиденцией бахр-нагаша Исаака, где «было в земле Дебавра большое укрепление и высокая башня, … которая была полна золотом, серебром, многими неисчислимыми богатствами из Стамбула, Каира, Зебида, Джебаля … и богатствами Абиссинии».
Воспоминания старого Абрама Петровича Ганнибала, записанные Пушкиным, переплетаются с описанием в «Истории царя Клавдия» богатств местного князя. Обратимся вновь к Пушкину:
В деревне, где Петра любимец,
Царей, цариц любимый раб
И их забытый однодомец,
Скрывался прадед мой арап,
Где позабыв Елисаветы
И двор, и пышные обеты,
Под сенью липовых аллей
Он думал в охлажденны леты
О дальней Африке своей… [«К Языкову», т.2, с. 29].
Сам Пушкин никогда не отказывался от «Африки моей». Африканская тема звучит в его творчестве, черновых записках, в бумагах семейного архива. Многочисленные исследования российских и эфиопских пушкинистов сегодня позволяют считать доказанным место рождения прадеда Александра Сергеевича Пушкина АБРАМА ПЕТРОВИЧА ГАННИБАЛА-ИБРАГИМА северо-восток провинции Тигре в районе города Асмара современной Эфиопии.
[Ростов-на-Дону — Москва — Аддис-Абеба (Эфиопия)
Газета «Дар»,1997,№7]