|
|
|
К 100-летию выдающегося советского физика, лауреата Нобелевской премии В тот день, когда мне исполнился ровно год, 42-летний сотрудник Физического Института Академии Наук СССР (ФИАН) Николай Басов стоял на Стокгольмской трибуне Нобелевского зала и увлеченно растолковывал собравшейся в нём элитной публике смысл квантовых эффектов, приводящих к появлению лазерного излучения в особых полупроводниковых материалах. Именно эти материалы через два десятка лет мне предстояло производить собственными руками в лаборатории одного из советских НИИ, защищать по ним диплом и много лет потом только и жить тем, что думать о том самом арсениде галлия, с которого и началась Нобелевская слава советской электроники и Нобелевская же лекция одного из ее создателей. Да, в том самом, уже далёком от нас 1964 году... Бытует легенда, что соавтор Николая Басова и солауреат Александр Прохоров любезно уступил своему более молодому коллеге право выступить в Стокгольме с ритуальной речью. Якобы, сославшись на некую свою "косноязычность". Думается, что проблема была несколько иная: контраст кажущейся простоты и убедительности полученного прибора с чрезмерной теоретической сложностью тех главных предпосылок, что породили в недрах квантовой механики лазерный прорыв. Донести даже до весьма искушённый публики главные тезисы этих квантово-механических соображений, как, например, об отрицательной температуре, ширине запрещенных зон, функциях Ферми, неких дырках, фононах, рекомбинациях, инверсиях, вырождениях и проч. было не так просто. Видимо, поэтому нелёгкая доля главного проповедника не очевидного, на самом деле, лазерного учения выпала на долю человека, вполне способного эту просветительскую гору сдвинуть с места – Николая Басова. Впоследствии, кстати, не единожды подтвердившего свое просветительское призвание то на посту бессменного заведующего кафедрой квантовой электроники в родном МИФИ, то в редакторских креслах журналов "Наука", "Квантовая электроника", или "Природа", то в редколлегии любимого всеми школьниками страны журнала "Квант", то в ранге вдохновителя и организатора общества "Знание". Лазерный прорыв в стране был осуществлен по полной, можно сказать, программе. Чему ещё одно доказательство – вторая Нобелевская премия из этой же серии – Жореса Алфёрова. Уже за разработку новых полупроводниковых гетероструктур на основе всё того же арсенида галлия, и всё для той же, в принципе, лазерной тематики и оптоэлектроники в целом. Если говорить совсем просто, то лазер – это некий оптический усилитель. Накапливающий до поры до времени энергию в себе, а потом, по определенному, вполне может быть, безобидному, сигналу сбрасывающий эту энергию невероятно сжатой, острой и молниеносной порцией. Выстреливающий, можно сказать, оптическим кинжалом. Когерентным, как говорят физики, то есть максимально сжатым и абсолютно согласованным пучком электромагнитных волн. Отсюда – и его уникальные способности: проникать, воздействовать, лечить, светить, разогревать, и проч. Среди последнего, увы, – и воевать. Как без этого? Без попытки реализовать жуткие фобии героя фантастической повести Алексея Толстого. И не только его, но и тех, кто царственно вдохновлялся такого рода страшными игрушками и державно повелевал их конструировать. Короче, на пике лазерной революции ее основному вдохновителю и организатору – Николаю Басову – поручается создать что-нибудь этакое, прожигающее смертоносным лучом не только воздушные, но даже космические цели. Нечто вроде системы ПРО. Что, впрочем, быстро обнаружило ограничение лазерных технологий для столь сокрушительных применений. С одной стороны – в силу ограниченной мощности систем, с другой – по причине физических особенностей взаимодействия лазерного луча с летающими объектами. На них, в частности, обращал внимание старший коллега и соавтор Басова Александр Прохоров, предупреждавший разработчиков противоракетных лазерных систем в возможности экранирование лазерного излучения разогретыми поверхностями ракет. Интересно, что сам Прохоров больше сконцентрировался на иных лазерных приложениях, в частности, тех, что могли бы быть ближе по духу именно его младшему товарищу и соавтору Басову. Например, – медицинских. Профессиональному (по первому диплому военврача) медику Николаю Басову логичней, наверное, было бы активно внедрять лазеры именно в медицину. Но всё сложилось иначе. И пути некогда близких соратников по Нобелевской тематике – Прохорова и Басова – впоследствии на долго разошлись. Фамилия Басова чаще встречалась в разработках мощных газовых и химических лазеров, или их же, но уже – для термоядерного синтеза, или даже совсем особых – со взрывной накачкой. Даже одно время Басов продвигал идею совсем уж экзотическую - использования лазеров для отвода тепла с поверхности земли в целях предотвращения глобального потепления. Может быть, именно в этой области глобальную задачу с помощью лазеров и не удалось решить, но то, что явление лазеров в истории человечества приобрело глобальные масштабы, сомнений ни у кого сегодня не вызывает. Как известно, всякий научный феномен вызывает особый интерес не только к самому себе, но и к своему окружению. Как к одному из источников уникального явления. У Николая Басова таким источником была, скорей всего, семья: простая, скромная, провинциальная, но с очень высоким просветительским потенциалом, сформировавшимся за счёт не менее мощной страсти к самообразованию. Отец – выпускник петербургской инженерной школы, высококлассный гидротехник, профессор Воронежского лесного института, мама – золотая медалистка Усманьской гимназии. Тётка по отцу – замечательный учитель физики и математики всё в той же Усмани. __________________________ © Мельников Алексей Александрович
|
|